— Или вы неграмотны? Там написано — коммивояжерам вход строго запрещен…

Женин спаситель стоял на пороге, наблюдая за несчастным с насмешливой улыбкой.

Тот без слов понял, что «впичить» ему ничего не удастся. Мгновенно погрустнев, он начал собирать свои китайские фонарики в сумку.

— До свидания, — пробурчал он себе под нос и быстро ретировался.

Когда дверь за ним закрылась, избавитель уставился на Женю с любопытством.

— Что вы здесь делаете? — поинтересовался он наконец.

— Работаю, — объяснила Женя.

— Ага, — кивнул он. — И кем?

— Секретарем.

— Слава Богу…

Он уселся в кресло напротив нее.

— Я уж думал, что Ольга Николаевна взяла нового детектива… Типа вас…

Последнее прозвучало весьма саркастично. Женя помимо воли покраснела и разозлилась. «Тоже мне, — сердито подумала она, — очередной образчик мужского шовинизма…»

Он вытянул свои длинные ноги и закурил, продолжая разглядывать Женю сквозь дым.

— И как нас зовут? — довольно противным голосом поинтересовался он.

— Откуда мне знать, как вас зовут, — ответила Женя. — Я вас первый раз вижу…

— Меня зовут Игорем, — представился он и, немного подумав, добавил: — Игорем Викторовичем.

— А меня зовут Евгения, — сообщила Женя в том же тоне. — Евгения Александровна.

Он хмыкнул.

— Ничего, — сказал он. — Приработаетесь… Быть здесь секретарем работа непыльная, особого усилия мозговых извилин не потребует. А обольстительно улыбаться вы сможете. Любая дура сможет, если у нее зубы в порядке.

— Да уж попробую, — процедила Женя сквозь зубы и растянула губы в улыбочке, от которой содрогнулась бы даже Вензди Адамс.

После этого она принялась исподтишка разглядывать невыносимого типа. Он был долговязым, белобрысым и невзрачным. Единственное, что Жене удалось запомнить в его противной внешности, — это большие, оттопыренные уши, гаденькая ухмылка и длинный нос. Почувствовав моральное удовлетворение от увиденного, она успокоилась. В конце концов, он даже мог бы считаться красавцем, если исходить из старомодного утверждения, что таковым может посчитать себя любой мужчина, слегка отличающийся от обезьяны. Женя лично с данным постулатом была в корне не согласна, поскольку в мире давным-давно царило равноправие, и соответственно, тогда и женщин можно и нужно было причислять к красавицам и брать в фотомодели на основании данного утверждения.

Дверь снова открылась, на сей раз чтобы впустить саму Ольгу.

— Женька, привет, — бросила она с порога, как будто Женя работала у нее уже год как минимум. — Никто не звонил?

— Нет, — сказала Женя.

— Ага… И этот тут…

Ольга остановилась перед Игорем Викторовичем в угрожающей позе, слегка наклонив голову.

— Ну, давай рассказывай, — сказала она. — Что вы там вчера натворили?

— Ничего особенного, — сказал Игорь.

Теперь он таинственным образом преобразился. Его несокрушимая уверенность растаяла. Снисходительный взгляд сменился подобострастным. «Ох, все-таки я стану феминисткой», — грустно подумала Женя, глядя на это мгновенное падение авторитета.

Ольга что-то выговаривала ему, и он слушал, склонив голову — школьник-двоечник, вызванный к директору.

— Какого черта, — говорила Ольга, — я должна оправдываться перед этой толстой коровой за ваши фотографии? Как вы могли все перепутать? За кем вы должны были следить?

— Мы…

— Слушай, кролик, — ласково сказала Ольга, — я плачу тебе деньги не за эти твои прыжки и ужимки. Кокетничать будешь вечерами в задрипанном баре перед нимфетками, которым ты кажешься крутым парнем. А мне нужна работа, понял? Работа… А не этот позор… Я понимаю, что при виде пива у вас с Марковым мозги разъезжаются и вы начинаете соображать с трудом… Так скажите мне, что вы просто самые банальные алкаши. Я возьму на ваше место парочку толковых девиц и буду наконец счастлива и спокойна.

Воспитательный процесс длился недолго. Ольга дала ему распоряжение — немедленно, сегодня же, все исправить. И, выпроводив его вон, повернулась к Жене.

— Женька, пошли кофе попьем и покурим, — устало сказала она. — Сил больше нет терпеть этих козлов. Ничего не могут. А ведь Игорек был когда-то неплохим следаком… А теперь он стал отличным…

Она коротко засмеялась. Женя и сама сообразила, какое слово удачно рифмуется со «следаком».

— Панкратов не объявлялся? — поинтересовалась Ольга, насыпая кофе в турку.

— Нет, — покачала Женя головой. — Еще и квартирант пропал… Зато я нашла шикарного белого кота.

— Погоди, — прервала ее Ольга. — Как это — пропал квартирант? Съехал, что ли?

— Обычно… Я пришла, его там нет… Словно и не бывало… Осталось единственное свидетельство его пребывания… Впрочем, вместе с ним пропали мои вещи…

— Так он тебя еще и обворовал…

Ольга посмотрела на Женю с таким сочувствием, что в носу защипало.

— Сама дура, — развела Женя руками. — Излишняя доверчивость наказуема. Особенно в последнее время, когда вопрос о материальном стоит настолько ребром, что на духовные запросы у людей не остается ни сил, ни желания… Естественно, все стараются обрести побольше материального. Иногда за счет ближнего… Последнее время я, увы, уже неоднократно становилась тем самым «ближним», может, мне надо уже к этому привыкнуть?

— Да большей частью за счет него, родимого, спорить трудно, — фыркнула Ольга. — Хотя привыкнуть к такой незавидной роли еще труднее. И ничего не оставил?

— Отчего же… Оставил. Любимую игрушку. Мужской… Как бы помягче выразиться…

Ольга округлила глаза.

— Черт, — прошептала она. И залилась безудержным смехом. Остановиться она не могла довольно долго. — Ну, вы и идиоты непуганые, — пробормотала она, вытирая слезы. — Ты-то ладно… Но Панкратов… Он что, не мог отличить, что ли?

— Может, он бисексуал, — пожала Женя плечами. — И Костик не исчез, он просто теперь живет вместе с ним… Хотя я не представляю, как Панкратов в данном случае решит проблему большой груди. Разве что купит для Костика накладной бюст.

Ольга почти успокоилась.

— Все это, конечно, было бы чрезвычайно забавным, если бы не касалось нас с тобой, — сказала она, задумчиво разглядывая орнамент на чашке, которую в данный момент вертела в руках. — А так получается сплошная гадость. Поскольку нас с тобой обдурили и ограбили, эту проблему надо решать. Ты обратилась к ментам?

— Нет, — пожала Женя плечами. — Зачем? Будет еще одно нерасследованное дело. Менты, по-моему, последнее время носят чисто декоративную функцию. Вроде мы есть, а вроде нас и нет… Как непременное украшение города. Типа иллюминации по праздникам.