девятилетней дочери. Приходится тянуть за ниточки и рассказывать о большем. Почти что о сокровенном.

— Полина, откуда ты вообще? — интересуется Лиля.

— Я родом из небольшого посёлка — вряд ли вы о таком знаете. Он называется Демеевка и славится центром мастеров керамики.

Мира пытается нахмуриться. Забавно, что при этом на её лице не дёргается ни единый мускул. Брови на месте, лоб — идеально-гладкий. Хочется уточнить, что нужно для этого сделать.

— Нет, к сожалению, не знаю, — расстроенно произносит.

Я планирую перевести тему, но тут в уши врезается голос, который я предпочла бы не слышать:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Откуда вы, говорите, родом, Полина?

Поворачиваюсь, встречаюсь взглядами с Журавлёвым. Пульс громко отстукивает в висках. Нормально же сидели.

— Демеевка, Александр, — как можно вежливее отвечаю.

Глазами транслирую другое.

Оставь меня в покое. Пожалуйста.

За столом, как назло, воцаряется молчание. Я хочу вернуться к разговору с девушками, пытаясь экстренно придумать новую зацепку. И будто бы предчувствуя, что дальше будет хуже.

— Кажется, я бывал там недавно… — лениво и как бы между прочим продолжает Журавлёв.

Слегка киваю. Наверное, через раз дышу.

— Не уверен на сто процентов, но в похожих ебенях — точно, — заканчивает он фразу.

Челюсти сводит от неестественной улыбки. Лицо мгновенно опаляет жаром. Кто-то из мужчин задорно смеется. Кто-то из девушек укоряет Александра, но не так, чтобы очень. Ему здесь, похоже, всё дозволено и спускается с рук.

Я со звоном ставлю бокал на стол.

К чёрту. Пошёл он к чёрту.

Своего происхождения я не стыжусь. И надеюсь, что никогда не буду.

— Надо выйти перекурить, — как ни в чём не бывало произносит Журавлёв. — Полина, не желаете?

Меня потряхивает после недавнего диалога, поэтому я резко встаю с дивана под удивлённый взгляд карих глаз. Не для того, чтобы покурить, а чтобы дать отпор пижону.

Один на один.

Глава 11

Уверенной походкой от бедра направляюсь мимо густо расставленных столов на втором этаже. Понятия не имея, куда следовать дальше, и где находится чёртова курилка.

Возможно, стоило ответить Журавлёву сразу же и при всех. Сказать что-то не менее обидное. Повести себя так, как ведут обиженные детки в саду — дать сдачи лопаткой. Но на тот момент в голову не пришло ничего уместного, к сожалению.

— Нам в другую сторону, Полин.

Александр опускает руку на мою поясницу, когда я застываю у лестницы. Прикосновение лёгкое и почти невесомое, но сразу же хочется отпрянуть. Я не привыкла к тому, что меня касается не муж.

— Прошу, — пропускает вперёд, придерживая тяжелую дверь, ведущую на закрытую веранду.

От вежливости и наигранного благородства Журавлёва сводит зубы. Мы знакомы не так давно, но отчего-то кажется, что читает меня не только он, но и я его. Довольно неплохо.

Сжимая клатч под мышкой, подхожу к окну. Вид отсюда не так чтобы впечатляет — упирается прямо в стену многоэтажки, а температура в помещении на несколько градусов ниже, чем в зале. Жалею, что не взяла пальто.

Александр достаёт из кармана брюк пачку сигарет, протягивает мне. Я отрицательно мотаю головой, отказываясь. С курением у меня не срослось. Пробовала в университете, но каждый раз, кроме отвращения, ничего больше не испытывала.

— Не курю.

— А я вот никак не могу бросить. Пытался перейти на электронки, но мимо.

Поджимаю губы, всем своим видом показывая, что мне ничуть не интересно знать о его пагубных привычках. Пусть травится сколько угодно.

— Я тебе чем-то не нравлюсь? — задаю вполне безобидный и интересующий меня вопрос, вскинув подбородок.

Журавлёв слегка прищуривается, затягиваясь дымом и красиво выпуская его тонкой струйкой в сторону.

— Рад, что мы, наконец, перешли на ты, Полина. Давно хотел предложить, но никак не решался. Раз ты первая, то…

— Извини, я задала вопрос. Мне не хочется проблем. Тем более — твоих с Наилем.

На самом деле даю понять, что буду вынуждена пожаловаться.

— Какие проблемы, Полин? — спокойно удивляется Александр. — Я уважаю твоего мужа. Он — гений в своем деле. Таких, знаешь ли, сейчас очень мало.

Пытаясь пробудить во мне остатки уважения, слишком усердствует. Чувствуется доля фальши буквально в каждом слове. Но думает, что мне, должно быть, безумно приятно слышать подобное о собственном муже. Это так, но не от него.

— И всё же? Опять увиливаешь?

— Чем-то нравишься, Полин, — прямо произносит.

Я фыркаю, оставшись недовольна ответом. Да и вопрос был не тот — с приставкой «не». Наверное, было глупо считать, что мы, как адекватные взрослые люди, поговорим честно и начисто.

— Мне бы не хотелось «стучать» мужу, но ты прямо провоцируешь, Александр.

— Можно просто Алекс или Саша, если Саня — тебе не зашло.

— Без обид, но Саня звучит как-то по-братски, а Алекс — слишком пошло.

На нервах снова тянусь к платью и заметно оттягиваю его вниз. И почему ни один консультант не предупредил, что при ходьбе оно то и дело подпрыгивает?

Этот жест не остаётся без внимания… Саши. Привыкаю к новому имени, мысленно его прокручиваю.

Журавлёв тем временем опускает взгляд на мои ноги и ненадолго на них зависает, будто оценивая.

Градус разговора становится горячее, волоски на коже наэлектризовываются. Саша лениво и как бы нехотя поднимается к моим глазам, неприкрыто показывая, что ему очень даже по душе меня рассматривать.

— Ладно, признаю, — шумно выдыхает. — С ебенями нехорошо получилось. Твой посёлок, и правда, дыра дырой, но при людях в следующий раз я буду держать язык за зубами.

Качаю головой, не веря.

— А без людей?

— Не ручаюсь, Полин.

Саша затягивается новой порцией дыма и сбивает пепел в стоящую рядом урну. Можно ли считать это победой или хотя бы временным перемирием — не пойму. Но чувства такие, будто меня развели.

— То есть мне стоит напрягаться каждый