на Горького, — распорядился он. — Там расспросим. Пусть другие фарцовщики тоже видят. Будет показательный урок.

Мы вышли со двора. Мамаши что-то кричали нам вслед. Но на них уже никто не обратил внимания.

И отлично. Я ведь специально увел нас оттуда. Чтобы дружинники не узнали о встрече с Вилли. От любопытных мамочек.

На Горького парни тряхнули меня. За плечи. Довольно ощутимо.

— Ну, рассказывай, — парень тут же подошел ко мне. Вплотную. — Кто таков? Чего здесь делал? Кто твой товарищ? Чего у него в сумке было?

Смотрел в упор. С прищуром. Видимо, думал, что я расплачусь. И сразу расколюсь. От его страшного взгляда.

Я быстро подумал. Впрочем, почему нет. Может, получится запудрить им мозги?

— А вы кто такие? — я пошел в атаку. — И почему я должен вам все рассказывать? Вам, грабителям и хулиганам. Я сейчас милицию вызову. За нападение без причины. Отпустите меня!

И стряхнул с себя лапы двух других парней. Тех, что стояли по обе стороны от меня.

— Что творится, что творится! Вообще ни в какие ворота! — я возмущался очень артистично. Мне говорили в прошлой жизни. Что надо идти в артисты. Но я слишком любил деньги, чтобы играть на сцене. — Напали среди бела дня! Никого не боятся.

И хотел уйти. Но парни снова схватили меня за руку.

— Ты смотри, какой! — удивился их вожак. — Первый раз такого вижу. Ничего себе. Ни капельки не боится. Вот мерзавец.

Я поглядел на него. Тоже пристально. И не отрывая глаз. Ну-ка, посмотрим, кто тут выиграет. В гляделки.

— Я еще раз говорю. Вы почему на меня, советского гражданина, набросились посреди бела дня? Ограбить хотели? Так я и понял. Только не на того напали.

— Не валяй дурочку, — сказал другой парень рядом. — Что ты из себя невиновного строишь? Говори, кто такой?

И пихнул меня кулаком в бок. Больно, но не сильно.

— Ага, еще и драться вздумали! Эй, гражданин, — я окликнул проходившего мимо мужика. — Вы не могли бы вызвать милицию? Эти парни на меня напали. Хотят ограбить. Прямо среди бела дня.

Мужик оглядел нас. Не сразу разобрался. Сразу видно, простой работяга. Штаны и клетчатая рубаха. На голове шляпа.

— Вы чего пристали? — спросил он. Придвинулся, схватил меня за руку. Потянул прочь. — А ну-ка, отпустите его! Щас как врежу, мало не покажется.

Но парни крепко держали меня. Я заголосил, чтобы заглушить их объяснения. Мужик пытался вырвать меня. Понемногу вокруг начала собираться толпа.

— Граждане, все в порядке! — закричал сероглазый. — Мы задержали фарцовщика, спекулянта. Он тут ходил и приставал к…

Я не дал ему закончить. Подался вперед. Толкнул невзначай плечом.

— Не верьте ему, граждане! Он и его собутыльники напялили на себя значки и повязки. А сами хулиганы чистейшей воды! Напали на нас с другом. Хотели сумку отобрать. Хорошо, что я спасся. А друг за милицией убежал. Сейчас вернется.

Парень отодвинул меня.

— Ничего подобного. Мы комсомольцы, вот наши билеты. А этот гражданин врет. Мы его не грабили.

Мужик все равно пытался освободить меня. Я снова толкнул старшего. Правда, его ребята крепко держали меня.

— Комсомол, не комсомол, а нечего на людей налетать! — хрипло закричал работяга. — Знаем мы вас, чистеньких. Один такой комсомолец мою сестренку обрюхатил. А потом убежал в другой город, скотина.

Зрители высказывали разные мнения. Толпа становилась все больше.

— Заткните ему рот, черт подери! — прошипел сероглазый. — Он не угомонится.

Парни переглянулись. Вокруг шумела толпа.

— Но как? — спросил один парень. Не будем же мы бить его.

Я улыбнулся.

— Ребята, давайте разойдемся по-хорошему. Вы забыли, и я забыл.

Сероглазый задумался. Я думал, что удастся его уговорить. Но тут сквозь людей пробился милиционер. В форме, как полагается. И строгий.

— Что тут стряслось? — спросил он. — Почему шум?

Я онемел от изумления. Вот дерьмище. Я узнал его. Это же мой вчерашний знакомый. Который меня с рюкзаком поймал. Вот попал, так попал.

Глава 8

Участковый

Мент тоже узнал меня. Чуть улыбнулся.

— А, старый знакомый. Вот мы и увиделись. Я же говорил.

Он помахал рукой.

— Граждане, я вас прошу разойтись. Это стандартная процедура. Сейчас мы отведем задержанного в участок. И там разберемся.

Зрители продолжали стоять. Наблюдать. Как в кинотеатре. Только кресел нет. И попкорна.

Тогда мент схватил меня. И повел прочь. А комсомольцы поплелись сзади. Мужик работяга остался позади. Прощай и спасибо. Ты очень мне помог. Вернее, пытался.

Мы пошли в сторону от «Интуриста». Ну и хорошо. Нечего, чтобы клиенты видели меня в компании ментов.

Сначала по Горького. Потом свернули. В проулок. Небольшая тихая улочка между домами.

По краям деревья. Клены, липы. На некоторых остались желтые листья.

— Значит так, — милиционер посмотрел на комсомольцев. — Антохин. Рассказывай. Что случилось? Где вы взяли этого жулика?

Сероглазый парень ткнул в меня пальцем.

— На выходе со двора поймали. Вон там, видите? Он и еще один. Хотели задержать, а он в драку полез. А второй убежал. Вот так вот.

Я тут же завел старую шарманку:

— Ничего подобного. Мы шли с приятелем. Никого не трогали. И тут они на нас налетели. Сразу начали руки выламывать. Я отбился, а мой приятель…

Милиционер приложил палец к губам.

— Тихо, мой друг. Помолчи чуть-чуть, хорошо? До тебя очередь дойдет. В отделении.

Два парня с обеих сторон толкнули меня.

— Молчи, гнида. Не раскрывай поганый рот.

Мда. Дела плохи. И это они еще мои карманы не проверили. Но в милиции точно посмотрят. Как объяснить большие суммы? Неподъемные для студента.

— Повели его оформлять, — продолжил Антохин. — А он скандал устроил. На Горького. Чуть не убежал, мерзавец. Хорошо вы подошли, товарищ Яков Васильевич. А то там люди уже волновались.

Милиционер кивнул. Поднял фуражку, почесал лоб.

— Все понятно. Я за этим субчиком со вчерашнего дня наблюдаю. Он и вчера тут воду мутил. С одним иностранцем общался. Бомбит, значит. По полной программе.

Он дернул на меня подбородком.

— Ну, что скажете, гражданин? В участок пройдем? Или по-другому решать будем? По-хорошему?

Я не поверил ушам? Что это было? Неужели он предлагает мне решить вопрос? Как и делали полвека спустя.

Нет, не может быть. Это же советская милиция. Они взяток не берут.

Комсомольцы пристально наблюдали за мной. Ждали ответа.

Э, нет. Это или проверка. Или я неправильно понял. Не мог милиционер такое предложить. Тем более, при свидетелях.

— Смотри, лучше сразу скажи, кто ты да как, — продолжил Яков Васильевич. По возрасту, ему лет тридцать. Максимум. А то и меньше. Вчера в гражданской форме он старше казался. Почему так? — И расскажи, что ты здесь делал. Сколько наспекулировал. Может, ты еще и долларами торговал? Или покупал?

Это он загнул, конечно. Какие доллары? Я что, похож на валютчика?

— Э, товарищ старший лейтенант, — я покачал головой. — Нехорошо так. Обычного гражданина под статью ведете. Я просто мимо проходил. Никого не трогал. Ни с кем не общался. Только с приятелем своим. Мне родители деньги прислали. Мы это обсуждали. А эти олухи на меня напали. Только из-за моего внешнего вида, что ли? Что же получается, обычный человек, советский гражданин, студент, не может спокойно по улице пройти? Чтобы на него не набросились? Как это называется? Произвол. Я на вас жаловаться буду. У вас доказательств никаких нет.

И так далее. И тому подобное. Я знал, что говорить. Самое главное, у них и вправду нет доказательств. Так что, вся эта история выеденного яйца не стоит. Погрозят и все. Отпустят. Никуда не денутся.

— Ишь ты какой, — изумился мент. — Грамотный. И по ушам ездит ловко. Ладно, Антохин. Благодарю за бдительность. И за отлично выполненное задание. По задержанию несознательного элемента. Продолжайте патрулирование. А я пойду. Оформлю нашего гения. На этот раз он так просто не отделается. Это я вам гарантирую.

Комсомольцы рады стараться. Вытянулись в струнку. Яков Васильевич крепко схватил меня за локоть. И повел прочь. Дальше по проулку.

— Может, вам помочь? — спросил вслед Антохин. — Подержать его? А то больно шустрый.

Милиционер беззаботно махнул.

— Ничего, как-нибудь справлюсь. Продолжайте обход. Глядите в оба.

И повел меня дальше. С клена передо мной упал желтый лист. Тротуар усеян ими. Я пнул золотую дорожку.

Мы дошли до поворота. Снова свернули. В другую улочку.

Народу тут совсем мало. Глухо. Слева каменный забор. Какое-то учреждение. Справа гаражи.

— Ну? — мы остановились. И мой конвоир резко