У меня округлились глаза от шока. Да ладно? Как? Как она это сделала и осталась цела при этом?! На лице моей старушки расцвела добродушная улыбка. Емае, кто это дама, способная творить такие чудеса? Людмила Прокопьевна из злючки в одно мгновение превращается в милейшую бабушку, которая готова делится своими секретиками и сплетничать, сплетничать с этой незнакомкой. Взявшись под ручки они последовали прочь, совершенно позабыв обо мне и оставив меня наедине с Любовью.

- Хм, а Вы у нас кто? – Вдруг опомнилась последняя.

- Маша, - коротко ответила я.

- Но не наша.

- Конечно не Ваша, я Егора Валентиновича.

У девушки от переизбытка эмоций и моего заявления глаза вылезли из орбит, и рот вытянулся в форме буквы О.

- Ой, извините меня, ради Бога. Мария, чем могу быть Вам полезна?

- Мне? – Теперь настал мой черед удивляться.

- Маха, - раздался до боли знакомый оклик, который я слышала каждое утро. Я немного вздрогнула от неожиданности. – Ты что здесь делаешь? – Я все-таки закатила глаза. – Понял, здесь Ба. Где она? - Я пожала плечами в ответ, а он посмотрел на Любовь.

- Ее увела Алина Афанасьевна.

- Ага, - я кивнула, как бы подтверждая слова Любви, тьфу ты, Любови, блин запуталась.

- Эта Алина Афанасьевна ведьма, - Егор Валентинович приподнял одну бровь. – Она сказала пару слов Людмиле Прокопьевне, обняла ее и та, как завороженная пошла за ней. Это Вам не фокусы про экстрасенсов. Блин, да такого не бывает, - шептала я своему боссу на ухо.

- Бывает, - Егор Валентинович улыбнулся во все тридцать два зуба. – Ты просто еще не знаешь Алину. Она лысого заставит расчесаться, а безногого переобуться . У нее дар убеждать и располагать к себе людей.

- Говорю Вам, она точно ведьма, - подвела итог я тихим шутливым шепотом, чем вызвала гомерический хохот своего непосредственного начальства.

Смешно ему, а мне вот есть чему поучится у этой милой дамы. Клянусь, она своим милым голоском умеет завораживать кобру, это я про свою старушку. Егор Валентинович приобнял меня за плечи и под еще более ошарашенным взглядом толи Любви, толи Любови повел меня одному ему известной дорогой. Мы шли по направлению, где скрылась Людмила Прокопьевна и та самая искусница по приручительству злобных финтифлюшек. Егор Валентинович все никак не мог успокоится и оглашал своим ржанием всю округу. Из-за одной двери показалась знакомая физиономия, эмоции сменялись одна за одной на ней, от возмущения до откровенного ехидства. Ууу, я ему, была бы возможность, кулаком бы погрозила, но неприлично как-то выйдет.

- Валентиныч, твою дивизию, - гаркнул он на мое смешливое начальство. – Ты что народ пугаешь?

- Я? Да ни в жизнь.

- Как показывает практика, если ты чересчур весел, то кому-то скоро станет очень грустно.

Я передернула плечами, припоминая, что Егор Валентинович  дома практически всегда на позитиве, по крайней мере сколько я его помню в плохом настроении я его ни разу не видела.

- Брехня, - ответил Егор Валентинович.

- Цыц мне тут.

- Ес Босс, - в очередной раз дурачась ответил Егор Валентинович, приставив руку к голове.

- Куда мы?

- Грудью на амбразуру, - притворно грустно и тяжко вздохнул начальник и вошел в белые двери, которые выглядели неприлично богато.

Он распахнул эти ворота в ад, коими я их себе уже разрисовала в голове. Натянул на лицо привычное выражение лица и шагнул вовнутрь. Так, огляделась я по сторонам, не так страшен черт, как его малюют. Почему? Да потому что, стоило Людмиле Прокопьевне найти меня глазами, как она тут же начала сворачивать разговор и бочком пятится в сторону выхода. Причиной столько скоропалительного ретирования послужили двое сорванцов, лет пяти, которые без передышки трещали в оба уха моей старушке. Мне ее даже жалко стало.

- Не стоит благодарностей, - сказала эта Алина Афанасьевна выскакивая из кабинета и обращаясь к Егору Валентиновичу. - Я очень люблю и уважаю Людмилу Прокопьевну, но ее бывает чересчур много порой, а особенно сейчас, когда она так воинственно настроена.

Я с сомнением посмотрела на свою подопечную. И где там они воинственность нашли спрашивается?  Растерянность да, желание побыстрее свинтить однозначно, осознание того, что она вообще не вовремя решила попроведывать своего Егорушку, но точно она растеряла где-то по дорогу всю свою воинственность.

- И поэтому ты пустила тяжелую артиллерию?

- А ты как хотел? По камерам ее охрана сразу приметила, а вы все заняты. Так что первый удар я взяла на себя.

- Прекратите, - вмешалась я, нахмурив брови. – Значит так, будете не в лицеприятном свете говорить о моей Людмиле Прокопьевне, получите и я даже не посмотрю, что Вы, - ткнула пальчиком в начальника, который немного позабыл, что такое чувство меры.

- Маха, да мы ж не со зла. Это шутка.

- Петросяны блин.

Мне как-то обидно стало за мою вредную старушенцию, хоть она та еще язва, но она уже моя язва и за столько короткий срок стала совсем не посторонним человеком и я просто не могла перешагнуть через себя и не вмешаться в эту шутливую перепалку. Хоть это и было сказано, как бы между прочим, но будь я на месте Людмилы Прокопьевны мне бы было не приятно.

- Людмила Прокопьевна, вот Ваш Егорушка, жив, здоров, бор и полон сил. Может поедем дальше уже, а? Что там в Вашем плане Барбаросса следующее.

- Не беги впереди паровоза Мария, поедем, как только, так сразу. Следующее у меня в планах сообщить моему бесцеремонному внуку, что тяжелая артиллерия была, когда он был маленьким с вот этой вот егозой, - шлепнула она ту самую егозу чуть пониже спины, -  а вот эти два шалопая так, - махнула она рукой в сторону что-то замысливших пацанов, - цветочки. И еще, Егорушка, мы с Марией поехали по магазинам. Не теряй нас.

- Так-то это и по сотовому можно было сообщить.

- Это вы акселераты-переростки, а мне привычней по-старинке, глаза в глаза общаться, терпеть не могу все эти гаджеты, да и по дороге было, - Егор Валентинович без лишних разговоров выудил из кармана брюк бумажник, а уж оттуда пластиковую карточку, которая моментально перекачивала в морщинистую руку. – А ты Душечка моя ненаглядная, зубки еще не выросли, чтобы пытаться точить их об меня. Где ты училась, я там преподавала. Кстати, я старая, а не глухая.

- Простите меня, Людмила Прокопьевна, - потупив взор и ковыряясь в полу мыском красивой туфельки, пробубнила эта Алина Афанасьевна.

- Ба.

Нифига я не права была, никакая она не ведьма, просто игру этих детей она уже давно выучила на зубок и подыгрывает периодически в свое удовольствие.

- Пожалуй, нам пора, - гордо вздернув нос, сказала Людмила Прокопьевна, взяла меня, все еще хмурую на буксир и с грацией королевы выплыла из кабинета.