– Как видишь, Абрафо, жизнь напоминает качели, – спокойно произнёс Бонгани, глядя на Траоле с гримасой легкого презрения.

– Я бы сказал, она похожа на игру в загадки, – Траоле старался, чтобы голос его звучал так же солидно, как голос Бонгани, но чувствовал, что у него это не получается. – Когда судьба задаёт тебе какую-нибудь загадку, ты вынужден давать тот ответ, который она от тебя ожидает. Иначе судьба засчитывает тебе проигрыш и…

Абиг Бонгани понял смысл замысловатой метафоры бывшего подчиненного и начальника. Когда-то они немало времени провели вместе и менялись должностями. Сейчас наступило время очередной рокировки.

– О, я совсем не злопамятный, – сказал Бонгани. – Я понимаю, в какую игру мы все здесь играем и каковы в ней ставки. И не смотри так жадно на спиртное, с утра приличные люди не пьют!

– Я тоже не пью, – сказал Траоле. Ему в голову уже ударила волна опьянения – но не алкоголем, а близостью вожделенной свободы. Просто так Директор БББ не приходит к заключенному.

– Понимаю, ты намекаешь, что тоже относишься к категории порядочных людей, – кивнул Бонгани. – Но это должно подразумеваться само собой…

Начальник тюрьмы усмехнулся, поняв издёвку. Заключенный просто не обратил на нее внимания – он думал совсем о другом. Разумеется, Бонгани пришёл, чтобы предложить какую-то сделку. Разумеется, Траоле заранее согласен. Что бы за это ни пришлось сделать. Кого-нибудь застрелить. Сдать всю цепочку причастных к распилу ооновских денег. Поделиться адресом тайника, в котором спрятан компромат на верхушку правительства. Даже опубликовать фотографии президента с итальянской любовницей. Но ритуал следовало исполнить от начала до конца – и поэтому Бонгани говорил, а Траоле слушал.

– Не знаю, что ты успел себе нафантазировать… Неплохо было бы подключиться к твоему мозгу и прочитать мысли, которые сейчас там крутятся. Но, к сожалению, таких технологий наши белые партнёры нам пока не поставили. Итак, – Бонгани чуть повысил голос, переходя к главной части разговора. – Я пришёл с тем же, с чем приходил сюда ты, Абрафо. Алмазы Архангелов. Они не найдены. Карта у нас, но в ней допущена какая-то ошибка. Возможно, намеренно. И с этим предстоит разобраться в полевых условиях. Попросту говоря, мы отправляем экспедицию, которая пройдёт по маршруту Архангелов и найдёт разгадку ребуса, который они сочинили. Или не они, а кто-то другой. Или сама судьба… Что скажешь, Абрафо?

Бонгани впервые с начала их встречи улыбнулся – почти как в те времена, когда они работали в паре.

– Похоже, это дело связывает нас неразрывными узами.

Не думая о том, как это выглядит, Траоле встал, налил себе коньяку и одним шумным глотком осушил бокал. Ему выпадал вполне приемлемый расклад. Экспедиция по джунглям – не самое страшное…

– Я готов.

– Разумеется, ты готов, – Бонгани вдруг рассмеялся. – Никаких сомнений на этот счёт у меня не было.

И в этот момент Траоле понял, что упускает важную деталь. Основа его новой жизни, а после тюрьмы жизнь всегда начинается с нуля – закладывается сейчас: с первых жестов, с первых сказанных в этом кабинете слов. Оттого, как он себя ведёт, будет зависеть отношение к нему Бонгани. Будет ли тот обращаться с ним как с равным или начнёт давить, как охранники на заключенного.

– Гарантии будут? – обронил он, меняя тон.

– Обсудим по дороге.

Похоже, Бонгани действительно торопился. Или не хотел вдаваться в детали при тюремщике.

– Я вижу, каша уже заварилась, – Траоле поднялся из-за стола. – По дороге, так по дороге. Но я прошу позволить мне по дороге еще зайти в мою камеру…

При этих словах начальник тюрьмы и полковник Бонгани удивлённо переглянулись.

– Там остался дорогой мне амулет. Это не займёт много времени.

– Что ж, – Бонгани пожал плечами. – Я не возражаю.

Кермес нажал на кнопку, встроенную в стол, через секунду в бесшумно отворившихся дверях появился помощник.

– Пусть господина Траоле сопроводят в камеру, а затем обратно в мой кабинет, – распорядился Кермес.

Через несколько минут Траоле снова шёл по направлению к режимному блоку. И хотя внешне в нем ничего не изменилось и тюремная роба с номером «24» осталась той же, он чувствовал себя совсем другим человеком. Охранники не знали, как себя с ним вести: уверенная походка, выпрямленная спина и поднятый подбородок, а главное – исходящие от него флюиды давали знать, что недавний заключенный вернулся в статус высокопоставленных господ начальников. Как бы подсказывая охранникам правильную линию поведения, Траоле не держал руки за спиной, а скрестил их на груди. Когда-то он любил эту позу, подсмотренную на картинах, изображавших французского императора в треугольной шляпе. И конвоиры не осмелились вернуть его к установленному порядку движения.

В блоке для пожизненно заключённых его возвращение встретили приглушённым гулом голосов, который, усиливаясь, разбегался по коридору, как шум начинающегося шторма. Траоле вразвалочку шёл вдоль решеток, самой походкой демонстрируя, что он не ровня здешним обитателям: он здесь гость и заглянул ненадолго. Возбужденные выкрики заключенных звучали для него, как салют на церемонии чествования:

– Везунчик проклятый, оторвись там на воле за всех!

– Вспомни, как я выручал тебя пойлом и сигаретами! Вытащи меня отсюда! Буду служить тебе, как пёс!

– Хоть передачку передай, нормальную жратву…

Траоле остановился перед камерой Гвембеша. Охранники растерянно встали поодаль. Заключённым не разрешалось останавливаться в коридоре без команды. Но номер «24», похоже, уже не заключённый…

– Эй, Гвембеш! Иди, попрощаемся! Тебе нужна передача?

Прихрамывая, к решётке настороженно приблизился Гвембеш.

– Мне?! – он явно не знал – верить ли такому неожиданному и великодушному предложению. Хотя на радостях и вчерашний враг может сделать красивый жест… Он взялся двумя руками за решетку, прижался лбом к холодному железу.

– Конечно, нужна… Я ведь из одной деревни с Президентом и скоро выйду… Тогда и я тебя не забуду…

– Ну, давай поцелуемся! – Траоле просунул руки сквозь решетку, сцепил их на затылке заключенного и с силой рванул на себя. Раздался крик ужаса и боли. Голова Гвембеша с трудом проскочила между прутьями, уши или то, что от них осталось, залились кровью.

Умелые руки разжалованного полковника БББ перехватили глупую и жадную голову Гвембеша сверху и снизу, за подбородок. Мощный крутящий рывок, хруст позвонков – и крик оборвался. Охранники шарахнулись в сторону от противоестественного зрелища: Гвембеш, чуть согнувшись, выглядывал в коридор, но голова на перекрученной шее смотрела не в пол, а в потолок! Он медленно сползал вниз и, наконец, опустился на колени, отчего его поза не стала естественнее – скорее наоборот…

Теперь Траоле почувствовал себя свободным и властным, способным распоряжаться чужими жизнями. Как, собственно, было всегда до того, как он попал на Ферму. Можно было отправляться на поиски алмазных копей Архангелов, которые – что и говорить, к его великой удаче, – не были обнаружены в джунглях Борсханы.