В спальне оказалось полутемно из-за затянувшейся непогоды и на удивление тихо. Но на постели кто-то лежал. Бросив в углу шубу и валенки, я осторожно дошла до кровати, всмотрелась в непривычно спокойное и умиротворенное лицо Дэса и села рядом, прислушиваясь к дыханию. Вроде ровное… Почему же тогда он не открывает глаз?

Полувоенная жизнь в замке зейра, которому Дэс никогда особо не доверял, выработала у него привычку спать очень чутко. Обычно эрг просыпался от звука шагов за дверью или шелеста крыла ночной птицы. А на мои прикосновения реагировал просто мгновенно. А тут я уже целую минуту сижу рядом и вожу пальцем по щекам, подбородку… расслабленным губам… и никакой реакции.

– Как ты? – прожурчал голосок Ольи, и мне на запястье легла чуть зеленоватая ручка. С наступлением осени кожа ундины как-то выцвела и теперь почти не отличалась цветом от человеческой.

– Нормально, – отмахнулась я. – Что с Дэсом?

– Спит, – проговорила она как-то виновато. – Колдуны сказали, проклятие было сильное, он его на себя взял. Но ты не беспокойся, мы вечером его почти вычистили, а то, что осталось, он сам переборет, нужно только время.

– Сколько? – спросила машинально, на самом деле для меня никакого значения не имело, день он пролежит или месяц. Важно, что он жив и в основном здоров… Или нет? – Олья, а ран или каких-то повреждений нет?

– Нет. – Она погладила меня по руке. – Не тревожься. А спать будет недолго, два или три дня. Это хороший сон, целебный.

– Ладно, верю, – вздохнула я. Сомневаться в словах ундины не приходилось. – Тогда пойду сначала умоюсь, а потом начну решать проблемы.

Темный и с длинными рукавами халат в шкафу нашелся всего один. Темно-синего бархата, с узким серебряным кружевом по краям свободных рукавов и отложного воротника. Почему-то он оказался мне широковат, пояса хватило обернуть вокруг талии и завязать на животе.

Похоже, зря ограничиваю себя в пирожных и тортиках, сообразила я, посмотрев в зеркало. Потолстеть с такой жизнью мне вовсе не грозит. Вот и сегодня уже не меньше десяти часов, а у меня маковой росинки во рту не было. И взять ее, пока я не приведу себя в порядок, негде – судя по тому, что ниоткуда не доносится никаких запахов.

Вернувшись в спальню, села на свое место рядом с Дэсом и принялась расчесывать волосы. Несмотря на особые мыла, которые варит один из алхимиков ковена, после мытья приходится уделять косе несколько минут.

Внезапно раздался небрежный стук в дверь и, не дожидаясь моего ответа, в комнату ворвался Вандерс.

– Можно? – Голос у свекра был злющий и ехидно-холодный.

– Входи, – буркнула я, не прекращая своего занятия и ожидая кучи обвинений в беспечности, легкомысленности и прочих совершенно справедливых недостатках. Но он почему-то молчал. – Садись, папа, – вздохнула я и подняла на него глаза. – Я сейчас…

А что это он на меня как-то странно смотрит? Нет, уже не смотрит, показалось, наверное. Взгляд снова колючий и неприступный.

– Ты хоть иногда смотришь на себя в зеркало? Вот с чего ты взяла, что мужчинам женские скелеты нравятся?

– Да только сейчас смотрела, – возмутилась я. Вот умеет этот злыдень завести с пол-оборота! – Просто вчера тяжелый день выдался, не до еды было.

– А про то, что ты полон дом гостей натащила, и муж голодный лежит, а тут и корки нет, не забыла?

– Корки были. Вы сами их утащили. И вообще, сказала же я тебе – подожди пять минут, все вам будет. Впрочем, вы ведь колдуны и мужчины? Приносить в дом дичь ваша обязанность.

– Мала ты еще про обязанности мне рассказывать… – Колдун прошелся по комнате, крикнул: – Райвор, Силмор! – И приказал мне: – Открой нам дверь в мой дом, в ту комнату.

Парни вошли почти мгновенно, значит, ждали у двери и все слышали – поняла я, рассматривая такие же сердитые, как у отца, лица. Впрочем, эта сердитость как-то быстро растаяла, когда я, перебросив на грудь недоплетенную косу, встала посреди комнаты и открыла дверь.

– Пожалуйста. Еще какие указания будут?

– Зигерс скажет, когда снова дверь открыть, – бросил свекор и первым шагнул в свой дом.

Следом, не глядя на меня, молча ушли девери, и я облегченно вздохнула – где бы плакали, а тут таких нет. Быстро доплела косу, сколола в узел на затылке, нежно поцеловала Дэса и, шепнув, что скоро приду, отправилась на кухню.

– Эта чего же делается! – бросился навстречу Тиша, не успела я войти. – Твоя же зверюга все делянки с травами укатала!

– Так, Тиша, – отрезала я. Как с ума все посходили со своими претензиями! – Все упреки, пожалуйста, к твоим детям, это они кататься захотели!

– Так они малые еще, глупые. Не понимают, что там потом ни душица, ни мелисса расти не станут!

– Тиша, сначала коренья и лук почисти и порежь, и пусть Олья рыбы принесет. А пока резать будешь, вспомни, что всего месяц назад, когда твой сын собирался на мне жениться, он был жутко талантливым. С чего это он так поглупел за последнее время? И где Зигерс с Тером?

– Защиту подновляют. – Леший опасливо оглянулся и понизил голос: – Старый колдун сказал, что она никудышная.

– Тогда пусть работают, я сама справлюсь, – ставя котел на плиту, согласилась я. Защита действительно самое важное.

Если бы Балисмус в свое время не подселил мне в окно духа, где бы сейчас был Дэс? Хотя эрг тогда так поступил скорее из желания подлизаться – показать, какие они добрые, белые и пушистые, чтоб я поменьше срывалась в бега. И хотя у Бали это не особенно получилось, за дракошу я ему искренне благодарна, и готова повторить это хоть сто раз. А вот насчет защиты есть у меня идея. Но чуть позже, пусть дети накатаются.

В окно постучали и я, еще под впечатлением вчерашних событий, отпрыгнула в сторону, решив, что это снова свекор, хотя и мелькнуло сомнение – как такое может быть? Оказалось, не может. Это Олья притащила корзину с рыбой. С одной-единственной огромной разделанной рыбиной.

Вот теперь за навар я вполне спокойна, а пирогами и закусками разживусь у Диши, – оптимистично рассуждала я, протирая от крошек половину стола и открывая окно в кухню поварихи.

Все мое благодушие испарилось в один момент, едва я рассмотрела подозрительно пустынную и холодную кухню и мрачную кухарку, сидевшую у стола без обязательного фартука, зато в чепце и шали.

Как меняет человека жизнь! – хмуро рычала я, рыская сферой по помещению и замечая все новые красноречивые доказательства своего первоначального подозрения, – ведь всего два месяца назад я и не подумала бы сначала все осмотреть, а потом открывать дверь.

Теперь я сделала именно так, и желание открывать ее в это помещение исчезло, как снежинка на сковороде. Зато появилось несколько вопросов к магам – ко всем, кого я знаю, и к Терезису в том числе. Но сначала я спрошу того, в ком не сомневаюсь ни на грамм.

В доме Хенны царила та же напряженная тишина, что и в кухне Диши. Да и сама Хенна, сидевшая в кресле у почти прогоревшего камина, смотрела перед собой так же хмуро и настороженно. Я приоткрыла окно, всего на палец, и посмотрела на нее без заслона. Руны, которые нарисовал на мне Дэс, и усиленная ментальная защита позволяли издали разглядеть простые иллюзии и чары, а вблизи даже мощные личины. Было только одно условие – заслон должен быть приоткрыт. Через грань руны таких вещей не ощущали.