– Здравствуйте, – неуверенно ответил Андрей. – А мы знакомы?

Только тут Малахов осознал, что ощущение падения в бездну, которое его всегда преследовало в невесомости, исчезло. Он шел по невидимой в темноте поверхности, как по обычному полу. Покрытие было мягким, словно на полу был постелен персидский ковер.

– Как тебе сказать, Андрюша, мы не виделись много лет. – Голос у сидящего за столом был низкий, с глубокими обертонами. Казалось, говорил артист театра или диктор радио.

– Не виделись? Вы из Москвы?

– Нет, конечно. Вот ты сейчас вспоминал тоннель в Зоне, так ведь?

– Откуда вы…

– Подожди, вопрос не в том, откуда я знаю, вопрос о том, насколько хорошо ты это помнишь? – Голос стал чуть жестче, настойчивее.

– Я всё хорошо помню. – Андрей попытался тоже контролировать свой голос, который до этого ему самому показался слабым и дрожащим.

– Ну и отлично. Ты помнишь, там были и друзья, и враги. И люди и… скажем, иные.

– Конечно, помню. И друзей, и… там были и враги.

– Ага, враги. А как их звали, помнишь? Хотя нет, не говори. Я боюсь услышать то, что мне будет неприятно.

– Кто вы?

– Да ты уже, наверное, и сам догадался. – Голос человека на секунду стал мягче. – Я часть того, что вы пытаетесь понять, прилетев сюда. Вернее, не прилетев, а переместившись. Но это не суть важно.

Малахов подумал, что такое словосочетание он слышал только от одного древнего преподавателя в университете.

– У нас одна цель – понять происходящее. Мы не понимаем, зачем Земле Зона во всех её проявлениях. И как мне, ну… нам кажется, скорее всего, разгадка находится в этой части Вселенной, – ответил Малахов.

– Разгадка, возможно, и здесь. Но сможете ли вы её познать? Ответ тоже очень прост, но простые ответы даром не получают.

– С Зоной воюют уже столько лет, что про нее знают уже всё. Ну, или почти всё.

– Ты единственный, кто приблизился к ответу. Вернее, ты единственный, кто смог выбрать поведение, которое вело к ответу. Но ответа не получил. Ещё вернее – тебе ответ не был нужен. А потом, когда понадобился, – уже было поздно. Уровень шума мешает уловить слабый сигнал.

– Ты много знаешь обо мне. Откуда?

– Так вышло. Я твой старый друг. Прошу тебя, слушай свои чувства, не разум. Разум тебя здесь обманет не один раз.

– Кто ты? – Андрей совсем растерялся. – У меня нет здесь друзей, есть коллеги и соратники.

– Ты помнишь, в Зоне ты принял в свою компанию маленького мальчика, Ыду. Я – Ыду.

– Кровосос?! – не сдержался Андрей.

– Кровосос – это ваше название. Ты же не воспринимал меня как адово создание тогда, в Зоне? – Ыду словно обиделся, что его назвали кровососом.

– Но ты был ребенок. Дети должны дружить! На детской площадке в любом зоопарке тигренок и кролик играют. Как равные. И мы были тогда детьми! – воскликнул Малахов. – Зачем нам было враждовать?

– То есть меня ты врагом не считаешь? – Голос говорящего дрогнул.

– Да какой ты враг? Там такие были монстры… Чуть не убили.

– Это ты о ком?

– Юзик и его компания… Да ну… Не хочу вспоминать.

– Не хочешь, а зря. Надо всегда помнить.

– Ыду, а ты… Кто ты сейчас? Ведь кровос… извини, я даже не знаю, как тебя правильно называть. Ну, хотя бы твоих родителей взять – так они и говорить не могли, и они же…

И тут Андрей вспомнил. Тот самый выброс в Зоне. Тогда он разговаривал с зомби, вернее, не с зомби, а с тем, кто стал потом зомби. Выброс возвращал каждое создание Зоны в его первоначальное состояние. И тут к ним подошел мужчина в красивом костюме с белой рубашкой, и даже галстук был повязан.

– Извините, а можно прикурить? – обратился он к зомби.

Андрей тогда вздрогнул от неожиданности. Редко кто в Зоне был так вежлив и так хорошо выглядел.

– Ты хочешь узнать, кто я? – Мужчина рассмеялся, глядя на ошарашенного Малахова. – Разрешите представиться, молодой человек, я Миронов. Леонид Миронов, физик-исследователь. После выброса, ну и до него, меня люди будут называть «кровосос». А вот мой коллега – Павел Птушин.

Миронов взглядом показал на своего товарища. Тот был почему-то в смокинге и с галстуком-бабочкой.

– А откуда у вас одежда? – спросил тогда приятель Андрея, Юрка Грушевский.

– А, это? Ну, считайте, это аватар такой. Ведь не обязательно то, что вы видите, существует на самом деле. Нет, мы-то как раз есть, и именно такие, как выглядим, но вот одежда… Считайте, Зона нам в обмен на нашу основную жизнь здесь дала шанс хоть иногда выглядеть так, как нам бы хотелось. Но я прошу нас извинить, у нас всего пара часов, а ребенка надо учить.

– Ребенка учить? – не отставал Андрей.

– Поймите, ведь мальчику нужно научиться говорить, научиться быть человеком хоть в редкие минуты. Мы всегда учим детей в минуты выброса.

Воспоминания пронеслись в голове Малахова с такой четкостью, словно он опять был там, в далёком, тревожном детстве.

– Андрей, не удивляйся. Я же говорю? И мне кажется, нормально. Ты боишься меня взрослого? – В голосе Ыду прозвучала ирония.

– Тебя? Нет, не боюсь. Так ты сын Миронова, физика?

– Я же могу тебя пополам перекусить, – с иронией сказал Ыду. – Как я могу быть сыном физика?

– Хотел бы – перекусил.

– Логично. Но помни, знания, которые ты получил в Зоне, – они абсолютны. Нет врагов, нет монстров. Есть только то, что мы хотим увидеть. И это твой первый шаг к отгадке Зоны. Ты не пожмешь мне руку? Мы же не виделись столько лет. – Ыду подождал и добавил: – Да, отец мой – именно тот физик. До катастрофы. А потом… Ну ты понял.

Андрей сделал шаг к Ыду. Тот встал, но лицо его всё ещё скрывалось в тени. Кровосос протянул руку. Малахов почему-то подумал, что это рука музыканта, пианиста или, скорее, гитариста, судя по длинным нервным пальцам и ухоженным ногтям. Рукопожатие было нормальным, человеческим.

– Я рад тебя увидеть. Возможно, это самое главное в моей жизни, – признался Ыду.

Он чуть наклонился вперед, и в призрачном свете можно было рассмотреть его облик. Андрей очень боялся, что это произойдет. Но увидел обычного человека. Примерно ровесника Малахова. Наверное, моложе лет на пять. Волевое лицо, умные, чуть усталые глаза.

– Никогда не предавай своё детство, Андрей. Всё, что у нас было честного и справедливого, – только там. И если…

– Малахов! Ты что, засыпаешь?! – прогремел голос Степанова. – Куда ты уставился?

Ыду выпустил ладонь Андрея. И тут Андрей увидел перед собой чудовище. Кровосос, страшный безумный монстр Зоны. На его искаженной гримасой злобы морде не было и признаков разумной жизни, ротовые щупальца хищно и хаотично шевелились, словно искали жертву. Последнее рукопожатие с Ыду было прикосновением руки человека и страшной, сухой и когтистой лапы монстра-убийцы.