– Ну, давай, – без энтузиазма согласился Борис.

Третий замер дал новые результаты, отличающиеся от двух предыдущих.

– Считай, мы уже что-то нашли! – радостно сообщил Малахов.

– Ага, ура, мы поймали тайну Зоны, – вяло ответил пилот. – Великая тайна космического источника возникновения Зоны открыта! Мировые агентства наперебой стали печатать новости с «КС-6» о том, что группа российских исследователей поймала хвост внеземного злодея! Ерунда это всё. Вокруг нас миражи и космическая пыль! Только она, и никто не мешает ей двигаться и менять состав. Ну, меняется спектр, но это ведь только спектр. На сегодня всё? Пошли на доклад.

Послеобеденное собрание в кают-компании прошло как обычная рабочая планёрка. Штурман доложил, что их местоположение практически ничем не отличается от того, которое было у беспилотного зонда, и что выработанная последовательность воздействия гамма-квантов на пирамидку позволит вернуться с высокой точностью назад. Возможно, даже точно на орбиту Земли. Потом Андрей несколько сумбурно, потому что волновался, рассказал о странности спектров рассеяния лидара.

– Ну что, отчёты, прямо скажем, впечатляющие. Можно докладывать на Землю и продолжать работу. Вот только есть одна проблема, – замялся командир, – ЦУП не отвечает. То есть, очевидно, связь есть, телеметрия принимается, приходят подтверждения целостности файлов, но… к микрофону никто не подходит.

– Может, у них обед? – пошутил штурман. – Всем кушать хочется, станция наша в порядке, волнений нет, вот и ушли.

– Ага, обед, плавно переходящий в ужин. В общем – работаем по программе, пока коррективов на планы исследований нет. Сами будем продолжать и разбираться, – подытожил Протасавицкий. – Все свободны, Малахов – останься.

– Слушаю, Виктор Тимофеевич, – сказал Андрей, как только последний член экипажа покинул помещение.

– Скажи мне, насколько твой сумбурный доклад по лидарам действительно так тревожен? – мрачно спросил командир.

– Почему сумбурный? И почему тревожный? Все по полочкам разложено, несколько замеров представлено. Честно скажу, если одна и та же точка пространства три раза сообщает, что в ней находится разное вещество, да, это странно, – еле сдерживаясь от обиды, ответил Малахов. – Но никак не тревожно. Просто что-то странное.

– Андрей, ты не думай, что раз я командир экипажа, то всю свою жизнь провел, сжимая в руках штурвал летающих транспортных средств. И не только транспортных, но и боевых… И не надо на каждое мое слово обижаться! Ты же не сопливая институтка! Дальше, – Протасавицкий продолжил уже без металла в голосе, – сосредоточься в основном на этих исследованиях. И не по одной точке долбить лазером. Сделай карту, хотя бы в каком-либо значащем по площади куске пространства вокруг корабля. Ты понимаешь?

– А что тут не понять? – пожал плечами Малахов. – И вы не обижайтесь, это было совершенно очевидное продолжение мониторинга. Так что… Разрешите выполнять? И… Почему институтки сопливые? Они как раз, если верить классическим книгам, были очень аккуратные.

– Естественно, разрешаю. Только остальные сканы не забрасывай. Не дуйся. – Протасавицкий примирительно улыбнулся. – Ты должен понимать, от тебя очень многое зависит. Кстати, твоя вахта в четыре утра по бортовому времени, можешь лечь спать раньше. А сопливая институтка – это образ такой. Вроде как выбивающаяся из общего ряда.

У Малахова было прескверное настроение. Перед стартом он надеялся, что, перескочив на триллионы километров, на выходе из кротовой норы будет интересная, серьезная исследовательская работа. И вроде она началась, но случай с кораблем-фантомом, помятым трубопроводом, грохотом, галлюцинациями в невесомости, нервное поведение командира – все это сбивало с нормального делового ритма. Но распорядок есть распорядок, и Андрей хоть и плохо, но сумел поспать до начала вахты.

От каюты до мостика нужно было пройти совсем немного. Ночное освещение переходной галереи было слабым, чуть синеватым. По пути Малахов кинул взгляд на один из иллюминаторов в галерее и опять, в который раз увидел несущиеся мимо звезды. Почему-то от их вида ему стало не по себе. Он сделал несколько шагов и остановился.

Андрею показалось, что за ним кто-то идет. Идет, стараясь шагать след в след, так чтобы звуки шагов сливались. Как только Андрей остановился, шаги затихли, вернее, ощущение того, что есть звуки, исчезло. Он оглянулся. Естественно, никого в галерее не было. Малахов, проклиная себя за мнительность, пошел дальше. Чужие шаги, уже более явственно, зазвучали опять. Андрей резко остановился. Призрачный преследователь не успел так же резко затормозить и сделал ещё два шага. Но всё равно вокруг никого не было. В сердцах выругавшись, Андрей уверенно двинулся к отсеку управления, пытаясь не обращать внимания на звуки за спиной. И тут его догнал совсем странный звук. Словно кто-то бросил на каменный пол стальной шарик. Он попрыгал по полу и затих. При том, что пол на станции был покрыт мягким ворсистым пластиком. Внешне оставаясь спокойным, Малахов вошел на мостик. Там заканчивал свое дежурство штурман.

– А, Андрюха, заходи, – обрадовался Переверзев. – А я все думал, будить тебя или не будить. Давай заступай.

И добавил, усмехнувшись:

– За время моего дежурства происшествий не случилось! Чего бы ни ждал босс.

Пожав друг другу руки, штурман и бортинженер поменялись местами.

– Давай не скучай. Там на компе моем пару игрушек есть, развлекайся!

Но у Малахова были свои планы на дежурство. Он собирался составить программу управления лидаром, чтобы зондирование пространства проходило постоянно и не только в одной точке, а охватывало все возможные направления. Тишина и уединённость были самыми лучшими условиями для такой работы. Он так погрузился в работу, что время вахты пролетело незаметно. От дела его отвлек стук в дверь.

– Да заходи, чего стучишь, – отозвался Андрей, уверенный, что пришел сменщик, Борис Степанов. – Хочешь, чтобы я спросил «Кто там?».

Стук повторился.

Малахов, так и не понимая, зачем вообще стучать, подошел к двери и убедился, что за смотровым окошком стоит Степанов, открыл её. Борис был неестественно бледен. Он не сделал ни шага и медленно стал заваливаться вперёд, Андрей еле успел подхватить его за подмышки. Вся спина пилота была в крови. Комбинезон был разорван.

– Там… – успел прохрипеть пилот и потерял сознание.

Малахов осторожно уложил товарища на пол и ударил по кнопке общей тревоги, расположенной на центральном пульте. Взвыл гадким голосом сигнал, вспыхнуло освещение в галерее. Андрей бросился на свет в надежде увидеть, что же там произошло. В галерее было пусто. Хотя показалось, что какая-то неясная тень мелькнула в самой глубине. Но только показалось. По коридору уже бежали товарищи, гремя ботинками по пластиковому полу.

– Почему покинул пост? – заорал на Малахова командир. – На место!

Андрей юркнул к своему рабочему столу, решив не злить начальство.