Капитан неожиданно вынырнул из реки воспоминаний. Заметив, как матрос на одной из рей замешкался, он отдал приказ и, наблюдая за слаженной суетой команды, снова погрузился в прошлое. Перед глазами всплыли последние часы отца.

Морис понимал, что он не жилец, но держался достойно. Догадавшись, что конец близок, Тэо не выдержал, и к глазам молодого пирата подступила предательская влага:

– Отец, не уходи! Ты единственный близкий мне человек на этом свете, – проговорил он.

– Не убивайся так, мальчик мой, – заметив слёзы сына, попытался успокоить его Морис. – Я тебе не отец. Я наврал тогда, – признался капитан. – Я никогда не бывал в «Пышечке».

– Я знаю отец, – утёр глаза Тэо. – Я тоже наврал тогда. Моя мать никогда не работала в «Пышечке», она обитала в «Пташке».

– Ах ты, сукин сын! – попытался засмеяться умирающий пират. – Правда, в «Пташке» я тоже не был, – вздохнул он. – Я вообще никогда не был в Руане.

– Капитан, ты для меня больше, чем отец! – воскликнул Тэо и, взглянув на Мориса, спросил: – Меня всегда мучил вопрос, почему ты признал меня?

– Потому, что я, как и ты, сын шлюхи, – усмехнулся пират. – Я знаю, каково это. А ты, в самом деле, похож на меня… И я подумал: а почему бы нет? Пусть у меня будет сын. Тем более такой изворотливый проходимец, как ты, – с трудом хмыкнул он. – И честное слово, Тэо, я привязался к тебе, как к родному.

– Я знаю, отец… И я к тебе, – признался парень.

– Жаль, что я не знал твою мать. Она наверняка была хорошей женщиной… Может, тогда ты бы похоронил меня рядом с ней, – вздохнул Морис.

– Я отвезу тебя к ней. Клянусь! – горячо пообещал Тэо.

– Хорошо, сынок, – улыбнулся пират. – Хоть после смерти у меня появится жена, которая будет всегда рядом со мной, – грустно проговорил он. – Знаешь, Тэо, все-таки у человека должны быть дом и семья. Я слишком поздно понял это. И если бы не встретил тебя, то так и остался одиноким волком. Ты был моей семьёй, мой мальчик… И я благодарен судьбе за нашу встречу. Накопишь денег, возвращайся во Францию. Я хочу, чтобы ты был счастлив, – прошептал отец и испустил дух.

Корбо тогда заплакал, как раньше на могиле матери. Да… Удивительно видеть, когда пират, не знающий жалости, плачет… Но никто не осудил парня за его слёзы, все понимали горе сына.

Из воспоминаний мужчину вывел вопрос боцмана:

– Уточните курс, капитан!

Подняв голову, Корбо посмотрел вдаль и взбодрился. «Ничего, мы живы и ещё возьмём на абордаж самого чёрта!» – задорно подумал он и, улыбнувшись, подставил лицо свежему морскому ветру. «Чего это на меня нахлынула хандра? – подумал пират. – Я в своей стихии, у меня слаженная верная команда, самый лучший корабль летит по волнам. Чего ещё для счастья надо?» – спросил сам себя капитан и, с наслаждением вдохнув солёный воздух, вслух ответил:

– Курс норд-вест! – скомандовал он, и парусник развернулся бушпритом на северо-восток.

Корбо поднял подзорную трубу и устремил взгляд к горизонту, туда, где его поджидала удача и новые победы.

В небольшом особняке в центре города Пуэрто-Бельо21 ощущалось необычное оживление. Челядь всех цветов кожи металась по дому, перетаскивая господские вещи. Одни старательно укладывали одежду в сундуки, другие заворачивали наиболее ценные предметы, упаковывая их в ящики, третьи засыпали хрупкие вещицы опилками или перекладывали тряпьём. Люди возбуждённо переговаривались, создавая суету растревоженного муравейника, и вся сумятица вокруг этот муравейник и напоминала. Нечаянно забредшему сюда человеку показалось бы, что в доме царит невообразимый хаос и неразбериха, но гость, переступивший порог знал: это не так. Всей кажущейся беспорядочной беготнёй руководил управляющий, внимательно следящий за снующими повсюду людьми, отдавая распоряжения, отвечая на вопросы, а порой покрикивая на нерадивых и замешкавшихся слуг. Заметив вошедшего, управляющий раскланялся:

– Сеньор дель Альканис! Господин ждёт вас в библиотеке, – со всей любезностью, на которую был способен, проговорил человек.

Гость ответил чуть заметной холодной улыбкой и с важностью высокородного сеньора проследовал по галерее. Похоже, господин был здесь не первый раз и знал куда идти. Сеньор выглядел как настоящий испанский гранд22: гордая осанка делала его худощавую фигуру ещё выше, а размеренная походка, надменный взгляд – все в его облике указывало на человека, знающего себе цену. Тёмные волосы мужчины успела подёрнуть седина. Прямой нос, пожалуй, был несколько крупноват для сухого удлиненного лица. Тонкие плотно сжатые губы и жёлто-карие глаза ещё больше придавали господину вид хищной птицы. Когда маркиз улыбался, выражение его лица несколько смягчалось, но глаза обычно оставались столь же холодными и бесстрастными.

Сеньор Альканис предпочитал традиционный испанский костюм черного цвета либо других таких же мрачных оттенков, правда, следуя французской моде, ему всё же пришлось отказаться от воротника «фрезы23», над которым уже в середине семнадцатого века повсеместно потешались европейцы, говоря о нём «голова на блюде». Но всё же дон Хосе не был лишён обаяния. Его вечно величавый вид казался таинственным, и в молодости мужчина нравился женщинам. Да и теперь дамы, представляя, каким состоянием обладает маркиз, просто таяли и, расплываясь в улыбках, не забывали пококетничать с ним. Но дель Альканис не отличался свободным нравом, и сеньоры, обиженные ледяной холодностью гранда, злословили на его счёт, подвергая сомнению его мужские возможности, предполагая, что определённой силы в адмирале уже не осталось.

Господин зашёл в кабинет и в растерянности остановился: хозяина в комнате не оказалось. Развернувшись, мужчина вышел в коридор и заметил девушку. Светлые волосы сеньориты были редкостью для испанской крови, основательно попорченной длительном нахождением под властью мавров, и сами по себе не могли не привлекать внимания, но девушка отличалась ещё и привлекательной внешностью, и лицо маркиза на удивление потеплело. В радостном возбуждении сеньорита проходила из комнаты в комнату, приглядывая за сборами и отвечая на вопросы слуг. Заметив знатного гостя, она мило улыбнулась и подошла к адмиралу.

– Сеньорита Эстель, я так рад вас видеть, – поприветствовал маркиз и галантно поцеловал руку юной леди. – С другой стороны, сердце моё омрачено печалью… Вы скоро покидаете нас, – произнёс дель Альканис и взглянул на девушку птичьими немигающими глазами.