Марк не в курсе моих фобий, поэтому ждет нас на открытой террасе ресторанчика, расположенного над самой водой. Когда мы выходим из машины, Дэн замечает мой затравленный взгляд, обращенный в сторону воды и спрашивает:

– Хочешь, куда-нибудь уйдем в другое место?

– Нет. – Я качаю головой. – Нельзя потакать своим страхам. Я ни за что не полезу в море купаться, но если я даже не смогу сидеть в ресторане рядом с водой… пожалуй, придется обратиться к психотерапевту. А я как-то не готова.

– Поверь, в психотерапевтах, как и в море, нет ничего ужасного, – замечает Дэн и мне снова становится страшно. За него.

Марк ждет нас за угловым столиком, прямо рядом с белоснежным заборчиком, за которым бушует море. Я просто стараюсь игнорировать его запах, шум, соленые брызги в лицо.

– Привет! – Марк кивает мне. С Дэном они виделись, поэтому ограничиваются коротким рукопожатием. Воронцов серьезен. Это делает его по-настоящему пугающим. Нет вчерашней беззаботной улыбки. Перед нами суровый бывший вояка, который побывал во многих передрягах. А значит, разговор предстоит непростой.

– Что нарыл? – спрашивает Дэн, отодвигая для меня стул.

Приносят меню, и пока мы делаем заказ, Марк молчит. А я даже сосредоточиться не могу. Строчки прыгают перед глазами, а руки мелко дрожат, что плохо получается скрыть. Есть я не хочу, поэтому выбираю большой стакан безалкогольного, клубничного мохито.

– Нарыл. И это вряд ли вам понравится,– медленно произносит Марк, когда официант уходит. – Дело в том, что телефон Андрея работал все шесть лет. Пополняли счет, несколько раз на крупную сумму, чтобы не заблокировали симку. Он довольно много времени провел включенным, и, совершенно точно, не утонул в море. И фотография выложена с него.

– То есть нас сфоткали на телефон Андрея? – холодея, спрашиваю я.

– Я этого не говорил. Выложили фото с его телефона (это вероятнее всего), фотографировать могли и на другой.

– То есть… – медленно произносит Дэн. – Я правильно понимаю, после того, как Андрей оказался в море, его телефон кто-то забрал? Этот кто-то последний видел моего брата перед смертью?

– Отсюда вопрос была ли эта смерть случайна?… – говорю я, чувствуя, как в желудке сжимается тугой комок страха.

– Да. Это верный вопрос, – кивает Марк. – Только боюсь идти в полицию с этими знаниями бесполезно.

– А как-то телефон можно найти?

– Уже, – говорит Марк. – Приморский переулок 24/8. Это…

– Я знаю, где это… – мрачнея, замечает Дэн. – Спасибо за помощь, Марк.

– Не за что. – Он пожимает плечами. Держи в курсе и… Дэн… учти, эти шутки, фотки… все может быть очень опасно. Ты не знаешь, какой псих это делает. Давай, я поеду с вами? Ты же туда сейчас собрался?

– Не…

– Слушай, ты не боишься за себя. А за нее? – Он указывает подбородком на меня. – А за родителей? Как ты думаешь, что с ними будет, если пострадаешь ты? Ты же помнишь, как повлияла на них смерть Андрея? Готов поспорить, она превратила их жизнь в ад.

Дэн сжимает зубы, но кивает.

– Хорошо, поехали.

– Я своим ходом. Если там чисто, сразу уеду. Ребят, у меня жена, дочка. Мне не нужны ваши тайны. Но кто-то шесть лет знал больше, чем говорил, и почему-то сейчас решил поиграть с вами. Самое глупое, что можно сделать – это недооценить его.

Мне страшно, но я стараюсь держаться. Мы садимся в машину и отъезжаем с парковки ресторана. Марк сегодня на мощном хромированном мотоцикле. Я смотрю на него и отмечаю, что Воронцов всегда был харизматичным. Даже не удивляет, что смог подцепить дочку самого Самбурского. На такого мужчину, несмотря на шрамы, несложно запасть. Бросаю взгляд на Дэна и замечаю побелевшие костяшки пальцев. Он, как и я, нервничает, хотя и пытается не подавать виду.

– Ты сказал, что знаешь это место? – задаю вопрос и слежу за реакцией. Он отвечает не сразу. Я даже начинаю думать, что не расслышал. Но потом Дэн тихо произносит.

– Да, знаю. Это лодочные доки у самой воды в западной части города. Раньше там было людно, но уже шесть лет назад из-за обвалившегося берега и плохого захода место перестало пользоваться популярностью. Большинство доков заброшены. Тот, который под номером 24/8 принадлежит родителям. Когда-то лет двадцать назад там стояла лодка, а потом им никто не пользовался. Его нет смысла продавать – стоит копейки, никто не будет сносить. В общем, все про него забыли. Мы с Андреем часто бывали там.

– Зачем?

Дэн пожимает плечами и смотрит на дорогу.

– Это было клевое, только наше место. Мы там курили травку, иногда пили и сидели с друзьями.

– Почему я про него не знала?

– Потому что ты не подходила тому месту и той компании, Карамелька, – отвечает он тихо. – Мы бы никогда тебя туда не привели.

Грудь сжимает обида, я думала мы почти семья. Семья, в которой все знают тайны друг друга. По крайней мере, я от парней не скрывала ничего, ну и наивно думала, это взаимно. О том, что у Дэна есть еще какая-то жизнь, кроме нашей общей, я подозревала – он менял девчонок и где-то зависал, когда мы с Андреем оставались вдвоем. Но вот о том, что и Андрей проводил много времени без меня, я забыла. Что было в той его жизни? А, главное, кто?

– Скажи, Дэн, я ведь еще очень много не знаю о вас? О тебе… да, и об Андрее? Так ведь?

– Да, наверное. – Он опять отвечает не сразу. – И поверь, брат точно предпочел бы, чтобы это так и осталось.

– Но кто-то хочет, чтобы я узнала, – отвечаю я задумчиво.

– Я все еще верю – это просто неудачная шутка.

– И даже после того как мы узнали, что телефон Андрея не утонул? Ты неисправимый оптимист, – хмыкаю я и отворачиваюсь.

Почему же все так сложно? Идиотский вопрос, на который нет ответа. Может быть, забить на все и сбежать в Москву? Но я не могу. Уже обещала Дэну, да и саму гложет любопытство. Я должна докопаться до правды, хоть и чую, она доставит мне боль и расковыряет старые раны.

– Возможно, и оптимист. А, возможно, просто не хочу снова погружаться в ад. Я оставил смерть брата в прошлом и предпочту не возвращаться в то время даже в мыслях.

Дальше мы едем молча. Не знаю, о чем думает Дэн, а я о прошлом. Точнее, о том, как меняется его восприятие со временем. Оказывается, тот мир, в котором я жила, через призму шести лет смотрится совсем иначе. Я где-то потеряла розовые очки, и это, признаться, пугает.

Все, как и говорил Дэн. Мы тормозим на каменистом берегу. Прямо на нем между валунами, о которые бьются волны, расположены лодочные доки. Маленькие гаражи, жмущиеся друг к другу. Я представляла их не так. Мы ни один раз катались на яхте Ланцовых. Ни в одну из этих коробушек не влез бы и ее нос.

Марк паркуется рядом с нами и слезает со своего байка, вешает шлем на руль и подходит к Дэну.