и своей семьи. Когда я изучал ленинградское дело прадеда, то встретил упоминание об этом периоде его жизни в одном из допросов. С 1922 по 1928 год Вольдемар Вагнер был корреспондентом немецкоязычной газеты Die Welt Post (Ди Вельт Пост), которую немецкая община издавала в США. Эта община образовалась и стала расти, когда в конце XIX века в России начало ухудшаться положение немецкого населения и многие немцы покидали страну. В преддверии Первой мировой войны и с возрастанием в России германофобских настроений этот поток стал по-настоящему массовым, счет уехавших шел на сотни тысяч.

В России оставались многочисленные родственники и друзья, с которыми эмигранты старались поддерживать связь – и делали это в том числе через газету Die Welt Post. Когда в Поволжье начался голод, в газете печатали письма советских немцев в Америку с просьбами о помощи. Среди этих публикаций были и письма Вольдемара Вагнера.

Мне удалось найти в США архив, где хранятся микрофильмированные копии газеты Die Welt Post, – архив Российских немцев в штате Небраска. Так как газета выходила раз в неделю в течение нескольких лет, и этот архив достаточно объемный, он еще не подготовлен для полноценной работы. Но в тех выпусках, которые уже обработаны, письма с подписью Вольдемара встречаются в двух номерах за 1924 год. Мне удалось получить копии этих выпусков. Замечу, что эти газеты могут быть очень интересным источником информации о Поволжском голоде и еще ждут своего исследователя.

В двух номерах Die Welt Post, от 31 января и 14 августа 1924 года, было пять писем Вольдемара. Он адресовал их бывшему земляку и, как это стало понятно из писем, старому другу Соломону Яковлевичу Гебелю, эмигрировавшему вместе с семьей в США. Помимо писем в газетах были опубликованы три стихотворения Вольдемара.

Прочесть стихотворения и письма было непросто: помимо того что они были на немецком языке, в газетах еще использовался готический шрифт. Пришлось найти в интернете таблицу соответствия готического шрифта обычному и запастись терпением. Я расшифровал почти все, а с теми фрагментами, которые не удалось понять самостоятельно, помог участник все того же форума немцев Поволжья Александр Александрович Баумунг.

Хотя эти газеты вышли в 1924 году, когда самые страшные времена были уже позади, сквозной темой и писем, и стихов оставался ужасный Поволжский голод. Вольдемар писал Соломону, как тяжело приходится его семье и семьям земляков. Перечислял, кто из общих знакомых умер, кто отчаялся, кто болеет. Писал о том, что им всем очень нужна помощь бывших соотечественников, избежавших этой участи. Было странно и волнительно впервые читать прямую речь своего прадеда – письма почти вековой давности, да еще и напечатанные в Америке.

Дорогой Соломон Яковлевич]!

Ваше письмо № 5 я получил, но письмо № 4 еще не пришло. Вы писали, что вновь собираете деньги. Я очень рад, что Вы нас еще не забыли. Вы пишете: пять долларов для старого Хайнсена, еще для Бергс[нрзб] Еринин [нрзб] и деньги я уже получил. Я хотел ответить раньше, но я был болен и до сих пор не выздоровел, постоянно имею дело с холодом. Мне не хочется писать письма. Я от всего устал. Вы не можете представить, какая тяжесть у меня на сердце. Не потому, что меня пугает голод. Я говорю о ежедневном страдании. Это очень прискорбно. Вы еще помните лето 1921 года? Сейчас та же ситуация. Пожалуйста, опубликуйте письмо от церковного совета.

Напишите мне скорее, есть ли какая-то помощь. Я хочу дождаться, и я должен торопиться, поскольку без поддержки я потерян. Мне предложили место пастора на Северном Кавказе. Я бы хотел остаться здесь, ведь придется все продать за бесценок. Но я не могу больше позволить голодать жене и ребенку. Если я получу небольшую поддержку, я продолжу служить приходу. Я благодарю тебя сердечно, мой дорогой друг, за два доллара. Это всегда большая поддержка. Для меня это еще один пуд муки.

Соломон Яковлевич]! Я уже как-то сравнил подарок, который Вы мне прислали, с лептой вдовы – Данк писала, что хочет продолжить дела с «Hensensplefier». Кто знает, что из этого выйдет. 1 июня в 7.00 вечера умер Кристиан Шульц. Какой негодовал в начале своей болезни и каким терпеливым стал. Он больше не хотел выздоровления. Он все передал Евгении. Писарь Герцог умер от сыпного тифа на Пятидесятницу. Больше ничего не произошло. Во второй день Пятидесятницы я провел Вечерю Господню в Шульце. Крамер присоединился к нам в качестве писаря, его заменил старый Богдан Шпиндлер. Немой, говорят, тоже хочет уйти. У многих мятежные мысли. Джулия (урожденная Альтерготт) приезжала сюда из Москвы. Она также заходила ко мне. Она посылает приветы. Она купила своей сестре корову. Ваш дом вновь можно купить задешево. Радуйтесь, что вы уже не в том бедственном положении! Я считаю, что вам повезло. Мы снова погружены в страдания, как в 1921 году. Что теперь будет? Потом еще напишу. Пишите!

Ваш друг,

В. Вагнер.

29 июня 1924.

Судя по тому, что на Кавказ прадед все-таки не уехал, Соломон нашел способ организовать помощь из-за океана для бывших односельчан.

Вольдемар покинул Рейнгардт позже, в 1926 году. По совету пастора Зейдлица молодой кистер отправился в Ленинград учиться на Евангелическо-лютеранских библейских курсах по подготовке пасторов. В том же году, незадолго до отъезда Вольдемара, в семье появилась вторая дочь – Тильда.

Открытие библейских курсов в Ленинграде было продиктовано острой нехваткой профессиональных пасторов. Многие священнослужители уехали из России, а независимость Финляндии, Эстонии и Латвии и установление новых государственных границ сильно сократило возможности обучения на теологических факультетах университетов в Хельсинки и Тарту[26]. За 1918–1924 годы количество пасторов в стране уменьшилось с 209 до 82. В Ленинграде планировали открыть семинарию, но власти отклонили термин «семинария» как устаревший. Так учебное заведение, где оказался Вольдемар Вагнер, стало называться «Евангелическо-лютеранские библейские курсы».

Курсы разместились в здании общины Св. Анны на Кирочной улице (в советское время здесь располагался известный кинотеатр «Спартак»). Руководил обучением будущих пасторов епископ Артур Мальмгрен. Студенты получали высшее теологическое образование, изучали греческий и еврейский языки, а сама программа примерно соответствовала учебной программе теологического факультета Лейпцигского университета. Официальным языком преподавания на курсах был немецкий[27].

Вольдемар попал во второй набор студентов в 1926 году. Пастор из США Мэтью Хейз (Matthew Heise) и Татьяна Рюмина, которая занимается историей питерских лютеран, помогли мне получить из архива Евангелической церкви в Америке фотографию учащихся и преподавателей