– Не только поэтому. У вас порой взгляд тоже такой пронзительный, как у Ивана Ярославовича. Тоже страшновато становится.

Борис кинул на нее этот самый «пронзительный» взгляд. Она ойкнула.

– Вот-вот! Такое чувство, что вы все обо всех знаете. Неприятное чувство, надо признать.

Он тихонько хмыкнул. Провокационно поинтересовался:

– Но вам-то нечего скрывать, не так ли?

Бедная Оксана, приготовившаяся к приятному времяпрепровождению, и никак не ожидавшая нелицеприятных допросов, поперхнулась.

– Ой, я-то надеялась вкусно поесть в приятной обстановке, а вы мне допросы с пристрастием устраиваете! Как вы думаете, у подчиненных нечего скрывать от строгого начальства?

Борис расслабился и засмеялся.

– Ну, если вы не перевели на свой счет в банке пару-тройку моих миллионов, то, думаю, скрывать вам нечего.

Оксана изобразила милую улыбку, хотя глаза неприязненно сверкнули.

– Нет, конечно. Я к вашим деньгам никакого отношения не имею.

Борис понял ее намек и извинился.

– Простите, меня занесло не в ту степь. Конечно, я кажусь вам примитивным нуворишем.

– Нет, – исправляясь, Оксана стрельнула в него кокетливым взглядом, – я же знаю, сколько вы работаете. Нувориши не пашут, как папы Карло. Вы же живете на работе.

Борис мрачно подумал, что своим экстремальным трудолюбием он обязан исключительно Василисе.

Принесли горячее, и они принялись за еду. Поскольку Оксана, по мнению Бориса, проглотила консоме удручающе быстро, принялась болтать о какой-то ерунде, мешая ему сосредоточиться на вкусной еде, постоянно спрашивая его мнение то об одном пустяке, то о другом. В шесть часов он решил, что с него хватит, приготовился расплатиться и уйти под предлогом неотложной работы.

Отвечая на очередной глуповатый вопрос визави о вульгарности курения, он в раздражении оторвал взгляд от ее миленького лица и рассеянно провел глазами по залу. И замер от неожиданности: по проходу шла Василиса. Сердце начало биться какими-то рваными скачками, и он не сразу осознал, что она не одна. Рядом с ней шли ее муж, брат, Андрей, насколько он помнил, и его жена, имени которой он никак вспомнить не смог. Да и какая разница?

Василиса его не заметила, она старательно улыбалась великосветской улыбкой, изображая умудренную жизнью особу, что получалось у нее на редкость нелепо. На ней было облегающее синее платье до середины колена, подчеркивающее тонкую талию и оголяющее стройные ножки в черных босоножках на среднем каблучке.

Борис поморщился. И когда она успела так похудеть? Ей это вовсе не шло. В спорткомплексе она была в свободном спортивном костюме, скрывающем фигуру, и он не смог ее нормально разглядеть. Сейчас же она ему категорически не понравилась. Эх, подкормить бы ее немножко! Он снова окинул Василису пристрастным взглядом. На ее шее болталась какая-то тонюсенькая золотая цепочка, показавшаяся ему просто жалкой. Если б она его женой была, сейчас на ней изумруды бы сверкали зеленым огнем, оттеняя бронзу волос!

Осознав, о чем думает, он хмуро посмеялся над собой. Какая дурь в голову лезет! Ну, стопроцентный нувориш! При чем тут изумруды? Или просто ему хочется, чтобы у Василисы было все самое лучшее? И она чувствовала себя защищенной и любимой? Что лучше даст понять женщине, что она любима, как не дорогой подарок, сделанный от души?

У Бориса тут же исчезло желание уходить. Он поудобнее устроился в кресле и спросил у Оксаны, тоскливо сидевшей перед пустой тарелкой:

– Может быть, закажем что-нибудь еще? Здесь очень вкусные десерты. Мороженое они делают сами. Я пробовал, мне понравилось. Не знаю, правда, сколько там калорий.

Оксана, уверенная, что сейчас ее без проволочек отправят домой, оживилась и затараторила:

– О, я мороженое просто обожаю! Правда, от него полнеют, но я завтра сделаю в «Здоровье» пару лишних километров на велотренажере, и все будет о`кей!

Борис сам предложил сотрудникам фирмы пару раз в неделю бесплатно посещать спорткомплекс, но теперь мысленно поморщился. Не встретиться бы там с ней случайно! Теперь на правах близкой знакомой она не преминет к нему подойти и уболтать до полусмерти, как сегодня.

Он жестом подозвал официанта и заказал по порции фирменного мороженого с кофе. Его принесли быстро, и Оксана принялась за еду, без перерыва что-то комментируя.

Впрочем, Борис ее не слушал. Он следил за Василисой. Ее компания устроилась за столиком наискосок, в соседнем ряду.

Похоже, они что-то отмечали. Может быть, день рождения? Когда Андрей преподнес жене коробочку и поцеловал, Борис решил, что они отмечают день рождения его жены. Как же все-таки ее зовут? Василиса как-то ему говорила о ней. Валя? Таня? Галя? Точно – Галина! Итак, это у нее сегодня день рождения.

За соседним столиком царила непринужденная обстановка. Букет роз, шампанское, именинный торт со свечками. Но вот Василиса вела себя все так же чопорно и фальшиво. Черт, что с ней случилось? Он посмотрел на Виталия. Тот на жену внимания практически не обращал. Понятно было бы, если б он делал нечто такое, что заставляло Василису так напрягаться, но ничего подобного! Значит, так она себя ведет по доброй воле. Но почему? Эх, поговорить бы с ней по душам, но где? Да и вряд ли она ему что-то расскажет.

Ладно, придется применить свои познания в психологии. Жесты порой говорят куда больше, чем слова. Почему она постоянно посматривает на Виталия? Ищет одобрения? Как же она стала в себе сомневаться! Что он ей наговорил, гад такой, отчего она превратилась в дерганое безликое существо?

Оксана расправилась с мороженным и принялась за кофе.

– Я на ночь кофе стараюсь не пить. Лучше было бы заказать какао, – она опять перешла на неприятный менторский тон. – Кофе возбуждает, на ночь его пить вредно. – И принялась многословно рассуждать о пользе и вреде напитков.

Борис чуть было сгоряча не послал ее подальше вместе с какао, но сдержался. Ну, почему она так болтлива? Или это, наоборот, хорошо? Никаких камней за пазухой не удержит, тут же их все на тебя вывалит.

На возвышении появился эстрадный квартет и принялся сыгрываться. Оксана сердито посмотрела на них.

– Ну вот! Теперь даже и поговорить будет нельзя!

Борис поправил ее про себя: – «Да говори, кто ж тебе мешает! Собеседники тебе явно не нужны».

– Я когда сюда села, не подумала, что мне в уши будут пиликать. Неприятно. Но пересаживаться, наверно, уже поздно? – она изучающее оглядела соседние столики.

Борис не хотел пересаживаться. Отсюда Василиса была видна как на ладони, а где гарантия, что с другого столика обзор будет так же хорош? Поспешно отказался:

– Думаю, уже поздно, все столики заняты. – Оксана хотела сказать, что свободных столиков полно, но он добавил: – Остальные наверняка уже заказаны. Да и как мы будем выглядеть, перебираясь с посудой за другой столик? Но скоро музыканты заиграют, и раздражающей вас какофонии не будет.