наблюдениям люди отлично сохраняют городские привычки долгого сна в любых условиях, в отличие от более полезных для похода умений. Таков причудливый выверт сознания, стремящегося к бездействию, если ежедневно не подстегивать его новыми задачами и целями. Но и мой разум продолжает свою увлекательную игру. Волнуюсь из-за выбранного поворота, бессовестно расходуя душевные и физические силы. Мне думается, что другая тропа окажется проще, короче или принесет какую-либо приятную неожиданность. А идя здесь, все это будет упущено.

Параллельно зудит мысль оправдания:

— Радуйся малому, неизвестно что ждет тебя на иных дорогах, заведут они в болото и будешь выбираться, если не утопнешь.

Концентрируюсь на своем дыхании, и мне почти удается развеять этот переполох в голове. Нет сомнений, что снова попал под влияние следящей системы, к счастью, обойдясь без визуальных образов. Мысленно проклинаю ее назойливость, пошел называется в самостоятельное путешествие. Когда все стихает, удивляюсь всеобщему неведению об источнике таких наваждений, вряд ли меня одного такие галлюцинации посещают. Но тут же мысленно извиняюсь перед глубоко погруженными, ибо сам в прошлый раз принимал все за чистую монету. Так задумался, что слегка подворачиваю ногу на камнях, и сбавив ход, присматриваюсь к дороге.

Слева, ниже по пологому склону, то и дело мелькает другая тропа, по которой двигается пара путешественников. Вполне заурядный типаж. Не герои горных дорог, но и не рафинированные горожане. Улавливаю в их движениях некую растерянность или нервозность. По себе знаю, как неестественно начинаешь вести себя, когда план похода сбивается, безжалостно нагружая голову мрачными прогнозами, а ноги неосторожной ходьбой. Мне не хочется выдавать свое присутствие. Явной беды у них не случилось, поэтому молча продолжаю движение, допуская вероятность скорой встречи.

Вскоре наши пути действительно пересекаются. После приветствия выясняю, что передо мной супружеская пара среднего возраста. Женщина, представившая Людмилой, обращается ко мне с вопросом:

— Мы с Васей попали в неловкую ситуацию, вы не могли бы нам помочь?

— Нет. Могу, — мне почему-то захотелось сострить, оперируя принципами логики, что иногда сбивает толку собеседника. — И можно на «ты», даже нужно. Что за старые причуды прошлого века, — договорив, понимаю оплошность, ведь для погруженных нет никах веков и истории.

Людмила шепотом извиняется. Она теребит лямки рюкзака, чуть губы не кусает, и уняв волнение, торопливо начинает говорить:

— Мы недавно договорились с молодым человеком, который предложил пойти с ним к вершине самой короткой дорогой. Вы не представляете, с какой радостью мы согласились, потому что совершенно не представляем как туда попасть. Путь продолжался четыре дня, пока не кончилась еда, а вчера он куда-то исчез, и теперь совершенно не понятно, где мы и что дальше делать, — она заканчивает на высокой и трагической ноте, начисто пропустив мои слова мимо ушей.

Молчаливый супруг, с выражением праведного гнева и негодования на лице добавляет:

— Этот проходимец взял все наши монеты и даже газовую горелку унес, просто мне тяжело нести было, — мужчина обиженно кривится, понимания свою оплошность. — Думаю, он и не собирался нас никуда вести, а мог бы еще больше ограбить, если не убить. Иду теперь и думаю, что бы случилось будь у меня крепкий сон, а сегодня вовсе на каждый шорох оглядываюсь.

— Надеюсь, ты не из таких, и мы можем тебе доверять? — вступает в разговор супруга. — Сами по себе только заблудились и кругами ходим. Уже решили, что так и останемся в тех холмах, пока нас волки не съедят, или медведи. Ой, — ее голос предательски дрогнул, отдавая слезливыми интонациями.

— Четыре дня, обалдеть, это еще умудриться надо, — невольно вырывается у меня. — Прошу прощения.

— Не смейся. У него на лбу не написано было, — пытается оправдаться Вася. — Думал, так лучше будет.

Мне не очень хотелось с кем-либо связываться, тем более вступать в деловые отношения. Такова уж мое философия невмешательства, не только леса касается. Эта парочка будет только тормозить движение. Однако между умом и разумом просыпается совесть, или вовсе чужая воля, а язык повинуется этому порыву альтруизма:

— Вы просто можете пойти за мной, оплаты не нужно. Дорогу знаю и опыта хватает. Постарайтесь приноровиться к моему шагу. Так мы сможем добраться до ближайшего лагеря, а дальше сами решайте.

Людмила с недоумением во взгляде и сомнением сказала:

— Может нам все-таки заплатить? Монеты на самом деле еще остались, но совсем мало.

— Считай это компенсацией от судьбы. Все, идем, и не отставать, — промолвив это, обнаруживаю возникшее чувство удовлетворения от банального доброго дела. Немного смущаюсь, подумав, что только самолюбования мне не хватало.

Непутевые супруги, вопреки моим опасениям, шествуют позади, глубоко дыша и покряхтывая, но темп держат хорошо. Все-таки ход приходится сбавить, на тропе выступают толстые корни сосен и елей, и разбросано множество шишек, которые приходится отбрасывать. До конца дня нам предстоит идти по холмам, местами поросших хвойным лесом. Частая смена высоты, плавные повороты тропинки, неожиданные овраги, выступающие из земли камни и редкие ручьи, не дают мне затосковать, а скорее наоборот. Они превращают обычную ходьбу в увлекательное приключение. Любопытство бежит впереди меня, зовя скорее узнать, что скрыто за поворотом, или какой вид откроется с обрыва, одновременно вступая в борьбу с отстраненностью, но меня это не напрягает, ибо двуличен отчасти. На ходу подмечаю разлапистые папоротники, хвощи и густой мох на валунах. В воображении простой лес превращается в зачарованный из прочитанных в детстве книг.

— Прошу прощения, — сказала за моей спиной Людмила. — Хочется чуть-чуть помедленнее. А то эта кошмарная дорога, с корнями, совсем лишила меня сил. Что если поутру встать не смогу, или суставы заноют. Тогда без врачебной помощи не обойтись.

— Разве что самую малость сбавим, — коротко отвечаю ей. — Желательно до заката дойти.

— А если не успеем? — заволновался Вася. — Волки-то здесь определенно есть. Ты их уже видел? Мы таких звуков наслушались прошлой ночью, что теперь понимаем, отчего народ вместе держится, а еще парк назвали.

Супруга не дала мне ответить, быстро перехватив инициативу:

— Да бес с этими волками. Меня больше волнуют люди на стоянках. Может, здесь на каждом шагу аферисты, а у меня с собой вещи очень ценные. Ограбят и замерзай потом ночью.

— Слушай парень, — сказал Василий, перебивая жену. — Может мы свой лагерь сделаем, или лучше на дереве. Тогда точно никто не достанет. У тебя веревки есть?

— Медведи достанут, они по стволам лазить умеют, — язвительно заметила Людмила. — А может ты еще и с хищниками справляться умеешь, если ходишь так хорошо? — этот вопрос уже был адресован мне.

Моя попытка откашляться и прочистить горло, заставляет их притихнуть. Пора было заканчивать пустые волнения: