— Хорошо, предположим, что мы сумеем его вычислить, — кивнулВладимир Владимирович. — А кто будет ему противостоять? Кто захочет «сыграть сним эту партию»? У тебя есть конкретная кандидатура?

— Я, — ответил Дронго, — если мне позволят. Полагаю, Хеккетне просто так позвонил именно мне. Очевидно, тоже просчитал варианты и нашел вомне лучшего противника тому неизвестному аналитику. Нам необходимо еговычислить, предугадать его действия. И суметь его опередить.

— Это почти невозможная задача. А если не справишься? Тыпонимаешь, что ставкой в этой игре будет и твоя собственная жизнь? Противнаясторона довольно быстро узнает, кто из аналитиков решил сыграть с ней этупартию. Может, оставить все другим? Может, тебе лучше отойти в сторону?

— Сколько лет мы знакомы? — неожиданно спросил Дронго. —По-моему, уже больше десяти. И за столько лет вы еще не поняли мой характер?Или нарочно отговариваете, чтобы меня проверить?

— Просто я хорошо к тебе отношусь, — пробормотал ВладимирВладимирович. — Но ты прав. Это особый случай. Я должен позвонить прямо сейчас.У тебя с собой документы, которые передал тебе Хеккет?

— Конечно. Я дополнил их своими сведениями.

— Тогда не будем терять время. Иду звонить. Нужно будетподключить аналитиков ФСБ и СВР. Пусть поищут нужного нам человека. И конечно,необходимо сообщить обо всем в Службу Безопасности. Им придется перестраиватьсвою работу с учетом наших рекомендаций. — Владимир Владимирович поднялся ипошел в другую комнату.

Дронго остался один. Перед ним стояла недопитая чашка чая,который уже совсем остыл. Дронго закрыл глаза, откинул голову назад. Повторениепройденного? Того, что было почти семнадцать лет назад? Или нет? Тогда он былеще совсем молодым человеком, когда состоялась историческая встреча Горбачева сновым президентом США, которым стал Джордж Буш-старший. Встреча президентовпроходила на острове. В те дни Дронго и его напарники искренне верили, чтоспасают мир. Он сам верил в свою миссию.

Ему казалось, что Горбачев олицетворяет собой новоемышление, новый стиль руководства, в котором так нуждалась его страна. Чем этозакончилось, Дронго тоже помнил. Горбачев оказался слабым и нерешительнымполитиком. Шарахался из стороны в сторону, отрекался от прежних взглядов,идеалов, предавал своих друзей, сдавал союзников… Кровавые драмы вспыхивали повсей огромной стране, которая разваливалась на куски. В этих условиях Горбачеввсе больше и больше терял власть и уважение сограждан. Уже много лет спустя онбудет говорить о своем понимании свободы для миллионов сограждан. И забудет промиллионы людей, потерявших из-за его нерешительности свою родину, забудет осотнях тысяч погибших, о страданиях и несчастьях людей, обреченных на нищую,несчастную жизнь. Но это будет потом, много лет спустя. А в девяносто первомпросто сложит с себя полномочия. Президент страны, поклявшийся защищать еецелостность и независимость, спокойно объявил, что страны больше не существуети он уходит в отставку.

Дронго почувствовал боль в спине. Именно тогда он былвпервые ранен. Луиза Шернер стреляла ему в спину, и он чудом выжил. Потом былидолгие месяцы в больнице, трудное возвращение к жизни, которая стала такстремительно меняться буквально на глазах. За эти годы он много раз спрашивалсебя: правильно ли они тогда поступили? Нужны ли были их жертвы, его тяжелоеранение, их самоотверженная верность тому государству и лидеру, которые несмогли защитить самих себя, уйдя в политическое небытие? И каждый раз ненаходил ответа на эти вопросы.

Так что же? Спустя семнадцать лет история повторяется? Илитогда была трагедия, а теперь будет фарс? Зачем он вообще ввязывается в этуисторию? Теперь он никому и ничем не обязан. Или ему так важно реабилитироватьсебя за поражение семнадцатилетней давности? Но той огромной страны уже давноне существует. Пространство, на котором он привык существовать, распалось напятнадцать независимых частей, часто враждебно настроенных друг к другу. Вомногих независимых государствах существовали внутренние конфликты, приведшие ктяжелым и кровавым войнам.

В комнату вернулся Владимир Владимирович. Дронго открылглаза и посмотрел на него.

— Нас ждут завтра утром, — сообщил Владимир Владимирович. —И учти, что они собираются ради тебя в воскресенье.

— Спасибо, — отозвался Дронго. — А я думал, что онисоберутся уже сегодня ночью.

Уже два дня Гейтлер разъезжал по городу, внимательнофиксируя необходимые детали. Ему выделили большой «Ниссан-патроль», от которогоон благоразумно отказался. Огромный внедорожник привлекал бы к себе ненужноевнимание. Попросил заменить его на другую, менее заметную машину. Ему далидовольно старый «СААБ» девяносто первого года выпуска. В машине был замененмотор, однако внешне этот темно-синий автомобиль смотрелся весьманепрезентабельно. Дзевоньский приказал найти водителя, хорошо знающего город, иэту работу поручили бывшему таксисту, подрабатывающему «бомблением» на своеймашине. За зарплату в пятьсот долларов Николай Сальков охотно согласилсяработать на фирму, специализирующуюся на «ландшафтном дизайне». Ему необязательно было знать, каким именно дизайном занимается приехавший из Прагиархитектор Йозеф Шайнер. Не знали об этом и две девушки, работавшие в офисекомпании, снимавшей помещение в гостинице «Международная». Туда иногда приезжалпан Юндзил, а в его отсутствии в комнате сидел представитель компании,тридцатипятилетний Карл Гельван, гражданин Латвии. Он всегда был аккуратноодет, говорил по-русски с еле заметным латышским акцентом и лично просматривалвсе приходившие в офис бумаги. Работы почти не было, девушки скучали,рассматривая модные журналы по современному дизайну, которые в изобилии лежалив их офисе. Сальков числился водителем компании и поэтому не удивлялся, когдаего пересаживали с одной машины на другую. У фирмы могли быть свои приоритеты.Хотя несколько дней он ездил на довольно комфортабельных машинах, но затем емуприказали пересесть на старенький «СAAБ». Сальков не очень удивился. Очевидно,приехавший старичок, которого он возил уже два дня по всему городу, занимал неочень высокий пост в компании, и его вполне устраивала такая машина. К тому жеони ездили в выходные дни, когда машин было гораздо меньше обычного.

В первый день Гейтлер наслаждался поездкой по Москве, которуюуже начал забывать. Со времени его последнего приезда в этот город, который онраньше хорошо знал, прошло уже почти тринадцать лет. За это время Москвакардинально изменилась. Появились новые здания, были отреставрированы старые,повсюду открылись новые магазины, проспекты и улицы буквально забили, образуяпостоянные пробки, дорогие автомобили, вокруг сверкали вывески модныхресторанов, кафе, баров, казино… Теперь тут проживало, как ни в одном другомгороде мира, огромное число миллионеров и миллиардеров, что, безусловно,сказывалось на всем облике города и его инфраструктуре.