– Так устроен мир, Слава. Человеку сколько ни дай, ему все равно будет мало. В чужом саду яблоки всегда слаще – народная мудрость. Помани такого обещанием, что чужой сад станет твоим, и он поверит, пойдет и против родни, и против друзей. К тому же мы оба знаем, пока существует социалистический строй, всегда найдутся те, кто будет выступать против. В случае с Америкой, сколько бы наши верховные правители ни старались наладить отношения, мы для них были, есть и будем идеологическими врагами. Этого не изменить, Слава, можно только пытаться сдерживать их «жадность» и не пускать на свою территорию. Вот в этом и заключается твоя задача.

– Значит, снова меня подставляют под удар, товарищ полковник? Потому и в звании отказали?

– Не думай об этом, майор. Такая у нас работа, задания выбираем не мы.

– Так ясно же, что в случае провала меня в порошок сотрут. Интересы-то затронуты внутренние.

– Хочешь отказаться?

– А могу?

– В зависимости от того, каким ты видишь свое будущее. – Старцев поднялся с кресла, подошел к окну, открыл фрамугу, втянул носом свежий весенний воздух. – Март в этом году восхитительный! Весна теплая будет.

– Для того, кто из Узбекистана вернется со щитом. А если на щите? – Богданова настолько выбила из колеи информация из секретной папки, что он на минуту забыл о субординации. – Вам-то хорошо, вы здесь остаетесь. А мне снова дерьмо хлебать, что так, что эдак.

– Вот как? Значит, я счастливчик, сижу здесь в кабинетике, приказы раздаю, – настроение полковника резко изменилось. Он захлопнул окно и повернулся к майору. – Думаешь, один ты после Конго пострадал? Самовлюбленный болван, вот ты кто! Ты за одно провальное дело по шапке получил и сдулся, а у меня таких, как ты, – десятки. И у каждого есть свое «провальное дело», и за каждое из них я отвечаю головой. Головой, Слава! И ведь не стою перед тобой, не ною, как сопливая девица, которую замуж не берут, потому что нос в соплях!

– Простите, товарищ полковник, – Богданов подскочил со стула, вытянулся по струнке, поняв, что перегнул палку. Он прекрасно понимал, что Старцеву за все их просчеты достается куда больше, чем им самим, и тот факт, что он, Богданов, все еще служит в отделе, прямая заслуга полковника. – Я погорячился, позволил себе лишнего…

– Отставить извинения, – Старцев устало махнул рукой. – Похоже, мы оба позволили себе лишнего. Ладно, Слава, давай по делу, а то потратим драгоценные минуты на взаимные обвинения, а о деле не поговорим. У тебя вопросы есть?

– Чисто технического характера. Пока.

– Все вопросы нужно обсудить сейчас. Никакого «потом» у нас с тобой не будет. Как только ты прибудешь в Ташкент, связь с Москвой прервется. Ты не сможешь связаться со мной, разве что в самом крайнем случае. Сам понимаешь, внутри страны таких эксцессов быть не должно. Создавать прецедент ни в коем случае нельзя, это губительно скажется на политической обстановке внутри страны, а уж про внешнюю политику и заикаться не стоит. Эта информация не должна просочиться наружу. Инцидента нет и быть не может, никаких националистических проблем в СССР! Дружба народов, и только она.

– Я понял, товарищ полковник.

– В связи с этим всю группу ты с собой взять не сможешь. С тобой поедет только капитан Дубко, остальные будут ждать на конспиративной квартире в Чимкенте, на случай, если ситуация выйдет из-под контроля. Вчетвером вы летите в Казахстан, оттуда в Узбекистан только ты и Дубко.

– Вдвоем в незнакомом месте против всей организации, которая, по данным разведки, действует там не менее двух лет? – Богданов снова нахмурился. – Да нам и за полгода не справиться.

– Вы не будете вдвоем, – Старцев бросил беглый взгляд на часы. – В Ташкенте вас будут ждать майор Солодовников и старший лейтенант Кульпа.

– Ого! Почему не мои ребята? – Решение полковника Богданова удивило.

– Они тоже твои ребята, – возразил Старцев.

– Бывшие, – напомнил Богданов.

– Слава, не испытывай мое терпение. Казанец и Дорохин еще мало «обстрелянные» для операции подобной сложности. К тому же Солодовников и Кульпа уже на месте. Да, – отвечая на немой вопрос майора, продолжил Старцев, – они несколько недель работают в Узбекистане и, можно сказать, в курсе внутрипартийных осложнений. Так что на месте вас будет кому ввести в курс дела. О том, что Солодовников и Кульпа работают по узбекскому вопросу, группе не распространяйся. Просто скажешь, что их прикомандировали к спецподразделению «Дон» на время данной операции.

– Понял, товарищ полковник. Что с легендой?

Старцев снова открыл верхний ящик стола, достал увесистый пакет и бросил майору. Тот поймал конверт, заглянул внутрь и снова закрыл.

– Для всех четверых?

– Для четверых, – подтвердил полковник Старцев. – А теперь, Слава, иди. Твои люди ждут тебя в столовой в двух кварталах отсюда. На вывеске написано «Гости столицы». Место надежное, индивидуальные кабинеты. Войдешь, спросишь: где отдыхают инженеры из Казахстана? Тебя проводят.

– Вопрос можно, товарищ полковник? – Богданов поднялся, но уходить не спешил.

– Задавай, – бросил Старцев.

– Устранить проблему – это значит ликвидировать нежелательный элемент?

– Если ты про то, можно ли пользоваться оружием, то мой ответ: только в случае смертельной опасности для членов группы или в случае угрозы провала операции. Я же сказал: никакой шумихи. Любая стрельба вызовет нежелательный интерес.

– Но оружие нам все-таки выдадут?

– Да, – нехотя ответил Старцев. – Я был против, но наверху решили иначе.

– Партийцев кому сдаем?

– Никому! Обо всех выявленных именах докладываешь лично мне по возвращении.

– А если не вернусь?

– Должен вернуться. О другом даже не думай, Богданов, слышишь меня?

– Слышу, товарищ полковник.

– Вот и отлично.

– Еще один вопрос: как поступать с националистами узбекского происхождения? С агентами ЦРУ все понятно, а вот с узбеками сложнее.

– Националисты не твоя проблема. Как только вы закончите, ими займется местная милиция.

– Но если все же не удастся так четко разграничить?

– Тогда действуй по обстоятельствам. У тебя голова на плечах, из сложных ситуаций ты выход найти умеешь, так что решай сам.

– То есть ответственность снова на мне, – Богданов невесело улыбнулся.

– Если не хотел, чтобы на тебя ложилась ответственность, шел бы в кондуктора, – ответил Старцев, и было непонятно, шутит он или говорит серьезно. – Еще вопросы есть?

– Никак нет, товарищ полковник. Разрешите идти?

– Иди, Слава. Со мной ты можешь связываться вплоть до пересечения границы Узбекистана. В Чимкенте вы пробудете почти сутки, на конспиративной квартире есть телефонная связь, можешь пользоваться.

– Открытым текстом?

– Слава, ты меня утомляешь! Правила в этом деле точно такие же, как и во всех