Практический результат пока только один — я получила еще одного кандидата, у которого тоже мог быть мотив если уж не устранить, то, по крайней мере, навредить профессору Разумову.

Что ни говори, баба — кремень! Такая если уж вобьет что-нибудь себе в голову — через себя перепрыгнет, а сделает… Но… если причина действительно в любовной интриге, то более подходящей кандидатурой для мщения была бы жена профессора! Разве что любовь оказалась не взаимной, и мадам Зильберг решила отомстить Разумову за невнимание к своим чувствам?

Что же она скрывает? Замечание о любовной интриге она перенесла гораздо спокойнее, чем мой намек на скандал. Или так хорошо сыграла, или предполагаемый скандал не имел отношения к интимным чувствам?

Я сидела в машине и неторопливо покуривала сигарету, прикидывая, на что бы могли навести меня полученные сегодня дополнительные сведения. Ясно одно: четко вырисовываются две версии, по одной из которых вероятный заказчик — Залесский, по другой — Зильберг. Проверять их алиби не имеет смысла. Предположение, что они могли бы самостоятельно принимать участие в расправе над профессором, я не рассматривала даже теоретически. Если преступление действительно совершено кем-то из них, несомненно, они сделали это чужими руками.

Итак, задача на ближайшее время — вплотную заняться любезнейшим господином Залесским и выяснить, что в действительности он собой представляет, каковы были его отношения с покойным профессором, а также собрать все возможные сведения о загадочной мадам Зильберг, и в особенности те, которые она всеми силами старается скрыть.

Если имеет основание версия о любовных отношениях Разумова и Зильберг, получается, что у жены профессора тоже был мотив? И весьма существенный! Обманутая женщина способна на самые отчаянные поступки. Надежда Сергеевна не производит впечатления коварной убийцы, но, следуя рекомендации своих гадальных костей, я старалась не забывать о противоположности и о разочарованиях, поджидающих меня в этом запутанном деле.

Задумавшись, я не заметила, что уже давно начало смеркаться, и обратила внимание на то, что вечер уже довольно поздний, только когда меня ослепил свет фар поворачивающей в переулок машины. Спохватившись и сразу вспомнив, что я сегодня так и не смогла нормально пообедать (если не считать чая с печеньем, которым я угощалась больше трех часов назад), я завела машину и, ощущая весьма чувствительные позывы голода, поехала домой.

Поднявшись к себе, я первым делом загрузила в микроволновку очередной полуфабрикат и, через некоторое время успокоив желудок, удобно устроилась на диване с чашечкой кофе и сигаретой, размышляя о том, какую же из двух наметившихся версий мне начать отрабатывать первой.

Последнее время профессор работал в Покровске — и убили его именно там, в непосредственной близости от места работы. Можно предположить, что версия с Залесским — наиболее предпочтительная.

Но если принять во внимание, что, чем дальше от места преступления, тем меньше вероятность подозрений и именно в этом заключается удобство совершения преступления для мадам Зильберг, то версия с ней тоже имеет право на первое место.

Если говорить о мотивах, то у Зильберг они слишком уж загадочные, а у Залесского — вполне очевидные. Могли они денежки не поделить? Могли. Вот вам и мотив.

В таком случае первое место остается за господином Залесским. Тем более что в городе Покровске осталось еще несколько вопросов, связанных с местом преступления, на которые я пока так и не получила ответов. А именно: по каким тропам профессор Разумов ходил с работы и на работу и как он оказался в роковом переулке? Все это тоже надо прояснить. Решено — завтра еду в Покровск.

Уже ложась спать, я вдруг вспомнила замечание, которое вскользь промелькнуло в нашем разговоре с Верой Иосифовной Зильберг. Как там она сказала? «…ректор Покровского института приходится ему каким-то дальним родственником…» Да, именно! Это тоже не мешало бы уточнить. Жена ничего не говорила ни о каких родственниках. Редко общались? Но тогда с какой стати родственник стал бы предлагать профессору какие-то должности? А если они поддерживали отношения, то почему жена профессора ничего об этом не упомянула?

Уф-ф… Не хватало еще, чтобы к числу возможных кандидатов на убийцу добавился этот неведомый родственник, появившийся как черт из табакерки. Версии множатся, но ничего похожего на настоящую пока не видно.

На этой оптимистической ноте я и погрузилась в сон, так и не позвонив своей заказчице. Продвигалось расследование пока что не очень-то бойко, так что и сообщать ничего не хотелось.

Но побеседовать с Надеждой Сергеевной мне все-таки пришлось: на следующее утро она позвонила сама.

— Алло, это Татьяна?

— Да, слушаю вас.

— Это Надежда Сергеевна. Я бы хотела узнать, как продвигается дело, и, может быть, сообщить кое-что.

— Вспомнили что-то важное?

— Не то чтобы важное, но ведь вы спрашивали, с кем Анатолий Федотович часто общался…

— Да-да…

— Кроме Владимира Павловича и Верочки, он еще очень часто встречался с одним из студентов, Владиком Незнамовым. Наверное, это не пригодится вам, но раз уж вы спрашивали, я решила сказать.

Я вспомнила впечатлительного юношу, с которым познакомилась во время своего первого визита в Покровский институт.

— А в связи с чем они так часто встречались?

— Владик писал историческое исследование, и Анатолий Федотович ему в этом помогал. Он вообще очень много работал со студентами, вел исторические курсы, часто оставался после занятий… А Владик так привязался к нему… он даже бывал у нас дома, Анатолий Федотович давал ему книги, мы вместе пили чай…

— То есть Влад Незнамов, скорее всего, не имел претензий к профессору?

— Что вы! Конечно, нет! Напротив, он очень любил Анатолия Федотовича, души в нем не чаял!

«За каким же дьяволом ты мне его тогда подсовываешь?» — очень хотелось мне заорать в трубку, но, конечно, я этого не сделала.

Надежда Сергеевна, кажется, и сама почувствовала, что ее информация вряд ли окажется мне полезной.

— Наверное, это для вас несущественно… то, что я рассказала? — неуверенным голосом спросила она.

Я решила ответить дипломатично:

— Отчего же. Я приму вашу информацию к сведению, а насчет того, что существенно, а что нет, в нашем деле никогда нельзя сказать заранее. В любом случае спасибо вам за помощь. Вы не поможете мне уточнить еще одну деталь?

— Да, конечно.

— Вы не можете сказать, от кого именно исходило предложение Анатолию Федотовичу перейти на работу в Покровский институт?

— Это ему предложил ректор, Михаил Исакович, тоже Разумов. Они какие-то дальние родственники, но мы почти не общались, я не знакома с ним близко.

— А как вы думаете, можно предположить, что именно родство явилось причиной такого приглашения?