— Я понял! — воскликнул маркиз. — Это для того, чтобы погонщики не заподозрили во мне иностранца!

— Для них будет несчастьем сделать такое предположение, — согласился Селим.

— Тогда кто же я? — с улыбкой спросил маркиз.

— Вы — товарищ Али, торговец ладаном и миррой, и у вас есть покупатель, который ждет вас в Медине.

Глаза маркиза вспыхнули. Теперь план Селима стал ему ясен.

— Все, что от вас требуется, — продолжал араб, — это предоставить действовать Али. Путь, которым вы отправитесь, использовался на протяжении сотен лет и известен под названием «Тропа благовоний».

— Вы увидите много интересного, — сказала Медина.

Это была первая фраза, которую она произнесла за это время.

Она заставила себя говорить низким голосом, что было не так уж трудно, потому что, хоть она и проспала всю ночь, усталость еще не покинула ее.

— Я хочу, Али, — сказал Селим, — чтобы вы вернулись с его светлостью на яхту, взяв с собой только Нура.

— Кто такой Hyp? — спросил маркиз.

— Это особо доверенный слуга Али, которому вы можете поведать свою тайну, потому что он будет заботиться о вашей маскировке и станет вашим телохранителем на время путешествия.

— Понимаю, — сказал маркиз.

— Больше никто, милорд, и это крайне важно, не должен заподозрить, что вы не араб.

— Очень удачно, — вставила Медина, — что у него темные волосы. Хна сделает его кожу смуглой, а через несколько дней солнце избавит нас от необходимости пользоваться краской.

Селим засмеялся:

— Это так. Он должен быть арабом и говорить как араб, или молчать.

— Я немного изучил арабский язык, — сказал маркиз по-арабски, — но я понимаю, что мои знания несовершенны.

Медина издала восхищенное восклицание.

Его произношение было гораздо лучше, чем она думала.

Зная от Селима, что маркиз учил язык только то время, которое требовалось, чтобы доплыть сюда из Каира, Медина сделала вывод, что он, несомненно, очень талантлив.

А едва войдя в комнату, она была поражена его внешностью.

Она ожидала, что у него будет такой же скучающий и высокомерный вид, как у большинства англичан.

Но Медина была совсем не готова к тому, что он окажется самым красивым мужчиной из всех, кого она когда-либо видела.

Ее отец пренебрежительно отзывался о своих английских родственниках, а также о родных ее матери.

Все они были ограниченные, подозрительные и замкнутые люди, поэтому она не надеялась, что маркиз будет чем-то от них отличаться.

Ее поразили целеустремленность и энергия, исходящие от этого человека, который, как она думала, окажется очередным богачом, который пресытился жизнью и ждет новых ощущений.

Она чувствовала, и была уверена, что не обманывается, что маркиз хочет попасть в Мекку не только затем, чтобы потом иметь возможность этим похвастаться.

Медина не сомневалась, что духовный центр всего мусульманского мира означает для него что-то большее.

Ей захотелось его испытать.

Без всяких предисловий она села перед ним, скрестив ноги, и, глядя ему в глаза, чтобы удостовериться, что он понимает ее, спросила:

— Что вы ищете?

У маркиза был наготове десяток разных ответов, но он выбрал тот, который, вероятно, дал бы на этот вопрос и отец Медины:

— Знаний!

На мгновение Медина была так поражена, что не могла вымолвить ни слова.

Потом в голове у нее мелькнуло, что, возможно, Селим посоветовал ему так сказать.

Однако она видела по его глазам, что он говорит честно и не притворяется, чтобы заслужить ее одобрение.

— Вы найдете их, — сказала она. — Но, быть может, не совсем тех, которых вы ждете.

— Я сам не знаю, чего жду, — ответил маркиз. — Но я хочу учиться, и вот я — прилежный ученик у ваших ног!

Он говорил на арабском языке, и потому эти слова не прозвучали двусмысленно, как если бы маркиз сказал их по-английски.

Селим хлопнул в ладоши.

— Хорошо, очень хорошо! — похвалил он. — Вы быстро учитесь, милорд!

— У меня был хороший учитель, — ответил маркиз. — Теперь он покинул меня, но я надеюсь, что если этот юноша продолжит со мной заниматься, то, когда мы достигнем Мекки, я буду говорить по-арабски, как любой из вас.

— Если будет на то воля Аллаха, — пробормотал Селим.

Они еще немного побеседовали, а потом Али и маркиз пошли к пристани.

Увидев «Морского Ястреба», Медина была восхищена.

Она часто жалела, что они с отцом не могут позволить себе путешествие на каком-нибудь из тех фешенебельных океанских лайнеров, которые плавали через Красное море в Индию.

Однако она никогда не стремилась к роскоши и не мечтала иметь что-нибудь такое же дорогое или красивое, как эта яхта.

Когда она поднималась на борт с маркизом, матросы бросали на нее удивленные взгляды, но делали это украдкой, потому что были хорошо вышколены.

Салон с зелеными стенами и ситцевыми шторками тоже привел ее в восторг.

Медина не могла вспомнить, когда в последний раз сидела в настоящем кресле.

Капитан повел яхту вдоль побережья к бухте, о которой говорил Селим.

Когда «Морской Ястреб» вновь встал на якорь, Медина выглянула в иллюминатор, но, как и ожидала, не увидела ни домов, ни людей — только желтый песок до самого горизонта.

Она предложила маркизу поесть перед дорогой, потому что с наступлением сумерек они должны были ехать обратно в Кану.

— Конечно, Селим предложит вам угощение, — сказала она, — но с этого дня вам долго не придется пробовать английских блюд, и вам, вероятно, будет трудно привыкнуть к нашей еде, тем более что во время путешествия она станет довольно однообразной.

Маркиз рассмеялся:

— Я обещаю не жаловаться слишком часто и надеюсь, Али, вы оцените искусство моего кока, потому что по требованиям английского вкуса он считается очень хорошим.

Он сказал это, думая, что Медина незнакома с английской едой.

Медина едва удержалась, чтобы не сказать маркизу, что они с отцом знакомились с кухнями многих народов и пришли к выводу, что им обоим больше по душе французская.

Пока длился обед, солнце постепенно клонилось к горизонту, превращаясь из ослепительно белого шара в багровый, и первые звезды уже начали зажигаться на небосводе.

Медина ела не торопясь, наслаждаясь каждым кусочком.

Когда стюарды вышли из салона, маркиз сказал:

— Я жду, что вы расскажете мне о себе. Признаться, я поражен, что в вашем возрасте вы удостоились чести быть рекомендованным Селимом Маханой в качестве лучшего проводника.