litbaza книги онлайнСовременная прозаПоезд пишет пароходу - Анна Лихтикман

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 10 11 12 13 14 15 16 17 18 ... 54
Перейти на страницу:

Думаю, мне стоит заканчивать, пока письмо не стало походить на опусы профессиональной сплетницы.

Всего наилучшего.
Стелла
Мага Будни агента Киви Поезд пишет пароходу

Когда Мага была маленькой, ей представлялось, что воспоминания человека складываются во что-то вроде каталога или альбома с фотографиями. Теперь она видит, что это совсем не так. В ее памяти постоянно что-то изменяется: одни воспоминания вдруг съеживаются, как шерстяной свитер, постиранный в неправильном режиме, другие — наоборот, расширяются. А бывает, в ее памяти образуется полость, и она долго ищет, чем заполнить это пустое пространство. Иногда находит, а иногда — нет. Мага помнит Зива с детства как близкого друга отца, а вот никакого архитектора Герца, хоть убей, не припоминает. Это неудивительно, ведь тот умер молодым. В тот вечер в кафе Зив рассказал Маге историю, о которой отец никогда не вспоминал.

— Их называли «три мушкетера». И в самом деле это звучало как клички: Кит и Герц — короткие еврейские фамилии, и он — Зив — пусть не фамилия, а имя, но так уж повелось: Кит, Зив и Герц. Они выросли в одном мошаве[3], с тех пор у них «чешется кровь».

— Как это? — не поняла Мага.

— А ты когда-нибудь заходила в заросли сабрес[4]? — спросил Зив.

Все трое были новичками в мошаве и сделали то, чего не сделал бы ни один местный мальчишка: забрели прямо в середину гряды кактусов, которые зеленели на окраине: подумаешь, колючки. Но колючки-то видны, а там, на кактусах, были миллионы крохотных волосков, острых как стекло. Потом уже, освоившись на новом месте, мальчишки не раз собирали сладкие плоды, вооружившись палкой с привязанной к ней консервной банкой, и следили за направлением ветра, чтобы вновь не стать мишенью для тысячи невидимых стрел. А в тот, первый, раз они капитулировали. Со всех ног бежали к дому, тело горело. Мать Зива долго поливала их из шланга, терла мочалкой, но стеклянные волоски, видимо, проникли под кожу. Еще целые сутки спустя где-нибудь под мышкой или на затылке словно электричеством пронзало. Они на всю жизнь запомнили «чесотку в крови».

А потом они нашли ту пещеру. Им тогда уже около двадцати было. Они нашли ее в одном из походов. Накануне прошли ливни, на одном из склонов отвалился большой кусок глины, и они увидели темнеющую щель. Пролезть и кошка не смогла бы, но они вооружились кольями, расшатали пару камней, выковыряли их, и тогда уже пролезли. Это была просторная полость, величиной с классную комнату, она вела в другую — поменьше. В жизни ни один из них не находил такого сокровища.

— Надо рассказать об этом, — предложил Зив.

— Давайте молчать. Это будет нашим местом, — сказал Герц.

Конечно же, Зив рассказал. «Я никогда об этом не жалел. Там спустя пару лет проходили бои. Там же мог укрыться целый отряд и выскочить на наших, как джинн из бутылки».

— А что сказал Герц? — спросила Мага.

— Он злился. Сказал, что я убиваю все тайны. Сказал, что такие, как я, вечно все портят.

— А Кит?

— А Кит был где-то между нами.

Зив замолчал и принялся разглаживать салфетку, словно решил добиться того, чтобы она стала как новая. Мага его не торопила и дождалась, пока он продолжил.

— У Герца был нюх на пещеры. Он множество их облазил, но это уже без меня, Кит рассказывал. Тянуло его вгрызаться в землю: раскопки, каменоломни… А уж когда его гостиницу стали строить, то он так и норовил прыгнуть в котлован и вываляться в глине. Как охотничья борзая — они иногда так пьянеют от запаха земли. Борзые-то не от самой почвы дуреют. Они чувствуют, что с ней произошло, кто на ней был. Так, видимо, и Герц. Как-то раз, помню, зашли с ним в сувенирную лавку к одному арабу. А тот торжественно преподносит нам чудесную древнюю амфору, вот, мол, археологическая находка, продаю только вам, потому что уважаю. По мне, так очень убедительно выглядела та штука, но Герц повертел ее в руках и говорит: «зиюф[5]».

Зив усмехнулся: «Так и слышу, как Герц произносит это свое "зиюф": как птица чирикает — беззаботно, легко. А араб тот здоровенный, мог бы нас одной левой. Меня лишь одно успокаивало, не станет он затевать драку прямо здесь, в лавке, где полно безделушек на полках. В общем, хозяин пока держится, хоть и злится, говорит: "Помилуйте, мой господин, как можно, вы только посмотрите, это же древняя терракота". А Герц опять высвистывает свое "зиюф" — соловей долбаный. И тут лавочник этот, вместо того чтобы наорать на нас, да и прогнать к чертям, аккуратненько так ставит свою поддельную амфору обратно на полку и уходит куда-то за занавеску. Мы стоим, ждем — он выносит маленький невзрачный горшочек. Вот, мол, если амфоры вам не интересны, посмотрите-ка на это. (Как будто там все дело было в форме, а не в том, что он жулик.) Герц берет эту штуку в руки, и говорит: "А вот это настоящее". А араб — тот давай брататься с ним: "Вот молодец, — говорит, — я тоже знал, что это — настоящее, а не дерьмо, как весь остальной хлам, но немного сомневался, а ты с ходу понимаешь"».

Я потом спрашиваю его: «Ты как это все определил?»

А он: «Очень просто. По запаху. Тот горшок пах землей». Ну да… Если бы все было так просто.

— Это все как-то связано с «Чемпионом»? — спросила Мага. — Думаете, Герц и там нашел подземелье во время строительства?

— Мы тогда уже не очень-то дружили. Знаешь, как это бывает, когда двое заодно, а третий побоку? Так и у нас получилось. Вот я и думаю, что, если мне только казалось, будто они что-то скрывают, Герц и Кит? Может, это вроде как ревность. После истории с той пещерой мы с Герцем уже не были друзьями — просто приятелями. А с твоим отцом они еще крепче сдружились.

Потом я вообще отошел от них. Они — художники, а я, ну сама понимаешь, как это выглядело в 70-е, быть полицейским. Когда мне дали этот участок, было забавно. Герца уже сто лет как нет, Киту все до высокой башни, один я наблюдаю за этим диким зданием, словно все так и задумано. Я ведь все эти страсти с пещерами сто лет не вспоминал, пока в прошлом году наша секретарша, хохмы ради, не показала письмо «какого-то психа» — так она сказала. Видимо, кто-то из «Чемпиона» писал. Полный бред то ли про подземные ходы, то ли про подземелья… Тут-то я и вспомнил, как Герц перед смертью все говорил о пустом пространстве в своем проекте. Он называл это особым словом. То ли полость… Нет. Никак не вспомню. Но твердил беспрерывно про что-то под землей. «О чем это он?» — спрашиваю, бывало, Кита. А Кит мне объясняет, что это такие, мол, наркоманские штуки, вроде паранойи. И добавляет: «Но ты, конечно, можешь пойти и донести куда надо». Я его тогда простил. Он же не в себе был, очень любил Герца. «Можешь пойти и донести!» С чего мне было доносить?

1 ... 10 11 12 13 14 15 16 17 18 ... 54
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?