– Даша Березкина, – поправила я холодно.

Карасев – это фамилия моего бывшего мужа Вадима. Я в замужестве оставила свою собственную фамилию и уж тем более не собиралась отзываться на «Карасеву» после развода.

– А, ну да, Березкина… Я же и смотрю на «б»… – Мне показалось, что моя собеседница шуршит страницами, словно сверяется с растрепанной записной книжкой.

– С кем я говорю? – настороженно осведомилась я.

– Это Лида… Лидия Васильцова… Я тебе должна сообщить очень важное…

Я вспомнила Шурочкину приятельницу, чрезвычайно болтливую, молодящуюся особу, постоянно занимающуюся какими-то художественными проектами.

– Простите, Лида, но я на работе…

– Чушь! – отрезала та. – У меня написано, что это домашний телефон… Так вот, я тебе должна…

– Уверяю вас, это рабочий телефон! – я повысила голос. – И я не могу сейчас…

– А правда, это я так написала «р». – Лида хихикнула. – Это у меня почерк такой… Но я все равно должна тебе сообщить такую важную новость…

– Пожалуйста, Лида, покороче! – взмолилась я.

– Вадим погиб! Его убили! – выпалила Васильцова. – Но если тебе некогда…

– Что?! – я опешила. – Как убили? Когда убили? Кто убили… то есть кто убил?

– Тебе же некогда! – мстительно проговорила Лидия. – Ты же на работе!

Однако она тут же смилостивилась и с очевидным удовольствием сообщила, что убили Вадима вчера, в квартире у Шурочки… то есть у Сандры, когда та уходила по делам, проломили ему голову каким-то тяжелым предметом.

Есть такие люди, которым самое большое удовольствие доставляет возможность сообщить кому-нибудь скверную новость. Причем чем хуже новость – тем больше удовольствие.

– Какой ужас! – проговорила я, уставившись в стену.

На этой стене висел календарь с высокохудожественными поросятами.

Год Свиньи.

– Какой ужас! – повторила я совершенно искренне. Несмотря на все обиды и разочарования, мне было искренне жаль Вадима. И я, честно говоря, совершенно не могла представить его мертвым.

– Вот именно – ужас! – подхватила Васильцова. – А представляешь себе ужас Сандры, когда она пришла домой и обнаружила его мертвым? Обнаружила труп собственного сына! Это просто невозможно себе представить!

– Когда это случилось? – машинально осведомилась я. Хотя, честно говоря, предпочла бы этого не знать.

– Сандра нашла его около пяти! – сообщила Васильцова, явно наслаждаясь своей информированностью.

И тут же она заторопилась:

– Извини, мне нужно очень многих обзвонить… Ты у меня на «б», поэтому я сообщила тебе самой первой…

Видимо, я должна была по достоинству оценить выпавшую мне удачу.

Я снова услышала шелест страниц, и трубку повесили.

А я еще долго сидела, тупо глядя на календарь с розовыми поросятами.

Я никак не могла осознать, что Вадим действительно мертв.

В отличие от Карины, смерти я ему никогда не желала. Несмотря ни на что.

Я вспомнила, как позавчера, в бистро «Папа Карло», Карина клялась убить Вадима собственными руками… Неужели она это действительно сделала?

Да нет, разумеется, это были пустые угрозы. Кто в запале не бросается такими словами? Хотя видевший ее в тот момент мог очень серьезно отнестись к ее угрозам!

Потом я вспомнила, как вчера Шурочка с Кариной вышли из подъезда. Это было около четырех. Выходит, почти сразу после этого Вадима и убили. Можно сказать, почти на моих глазах!

Во всяком случае, Карина просто физически не могла убить Вадима. Потому что я видела, как она ушла из квартиры вместе с нашей общей свекровью.

Может быть, она все же вернулась и разделалась с ним?

Я вспомнила, как шла Карина – безвольно, растерянно, не разбирая дороги… Нет, в таком состоянии не то что убить человека – чашку чая себе самостоятельно не нальешь… Да и по времени никак не сходится – не могла она уложиться в такой короткий промежуток…

Да что у них там произошло наконец? Кто кого убил?

Я набрала мобильный номер Вадима. Автоответчик сообщил, что абонент временно не обслуживается.

Тогда я набрала номер его домашнего телефона. На этот раз из трубки понеслись короткие нервные гудки.

Занято.

Повторила набор еще раз, и еще, и еще – то же самое. С кем Карина там болтает? Нашла время! Или просто трубку забыли положить. Кладя телефон на место, я заметила, что руки трясутся. Еще отчего-то прыгали губы, так что пришлось закусить нижнюю. Ольга из бухгалтерии появилась в дверях кабинета и вытаращила глаза, видно, и вправду вид у меня был впечатляющий. Ольга порывалась что-то спросить, но я махнула рукой, чтобы она исчезла. Губа болела и кровоточила – я слишком сильно ее прикусила. У Вадима по-прежнему было занято. У свекрови никто не отвечал.

Дольше ждать я просто не могла. Нужно было немедленно выяснить правду.

Я вскочила, поспешно покидала свои вещи в сумку и выбежала в коридор.

И, разумеется, наткнулась прямо на Геннадия.

– Ты куда? – оторопело спросил он. – Зайди ко мне, нужно немедленно поговорить…

Я только махнула рукой. Видимо, мое лицо настолько красноречиво выражало внутреннее состояние, что Гена отскочил в сторону и больше ничего не сказал. Все-таки он реалист и знает, когда не нужно изображать начальника.

Сразу у дверей офиса я поймала частника, и через двадцать минут он высадил меня возле подъезда дома, где жили Вадим и Карина.

Точнее, чуть в стороне от подъезда, потому что место перед самым подъездом было уже занято. Там стояли две машины – ржавые, видавшие виды «Жигули» и иномарка с мигалкой на крыше.

Вокруг этих машин толклись несколько парней, по виду которых сразу было понятно, что они служат в полиции. Они выглядели точь-в-точь как персонажи фильма про ментов. А поодаль от них толпились зеваки и прохожие, которые непременно слетаются на запах скандала или преступления.

Я двинулась в сторону подъезда, но, сделав несколько шагов, инстинктивно притормозила. Меня остановило внезапно пробудившееся шестое чувство, или интуиция, или внутренний голос – его можно называть по-разному, самое главное, что прежде я им не обладала и даже не верила в его существование, а тут оно неожиданно проснулось и приказало мне задержаться.

И в ту же самую секунду двери подъезда открылись, и оттуда вывели Карину.

Выглядела она просто ужасно: густые черные волосы растрепаны, макияж размазан, на щеке лиловеет здоровенный синяк, блузка порвана на плече, но самое главное – на ее лице было совершенно несвойственное Карине выражение: смесь страха и отчаяния. Обе эти эмоции были не из ее репертуара. Эта знойная женщина всегда верила в свои силы, эта уверенность видна была за километр, и, подозреваю, что именно из-за нее на Карину так западали некоторые мужики. Например, мой бывший муж Вадим.