– Спасибо, что вы пришли, – поприветствовал присутствующих Хаберсот. Он казался поразительно спокойным, словно ни на мгновение не допускал мысли о том, какой поступок собирается совершить совсем скоро.

Карл посмотрел на таймер в самом низу экрана. Все случится почти через четыре минуты, потому что потом видео заканчивается.

Он перевел взгляд на Розу. По-видимому, та тоже следила за строкой, отсчитывающей время до конца, и была готова в любой момент закрыть глаза. По крайней мере, хоть это она могла сделать тихо и спокойно.

Вот Хаберсот чокается со своими гостями и произносит речь. Оператор наводит камеру на пресные лица собравшихся. Вот виновник торжества вспоминает свою службу в старые добрые времена и извиняется за то, что у него не получилось остаться таким же, каким он когда-то был. Камера крупным планом показывает его глаза, полные боли. Хаберсот официально и без лишних сантиментов просит прощения за то, что позволил пресловутому делу об Альберте полностью поглотить его мысли и выдернуть его из прежней жизни. Затем он обращает внимание на своих нынешних коллег и выражает разочарование в результатах расследования и стыд за проделанную работу.

– А теперь он мог бы отказаться от крупного плана, чтобы мы видели картину происходящего целиком, – заметил Ассад.

Роза промолчала – она лишь сидела и трясла головой.

Можно было расслышать протест от человека, который, в соответствии с рапортом, представлял на мероприятии Полицейскую ассоциацию, однако это ни в коей мере не смутило Хаберсота. Здесь Дядя Сэм убрал зум, так что теперь Хаберсот предстал перед зрителями в полный рост на фоне стены.

Когда он выхватил пистолет и направил его на двух полицейских начальников, стоявших за спиной Сэма, Роза дернулась. Можно было решить, что они являлись обладателями одного из самых темных поясов в дзюдо или профессионалами в ином виде боевых искусств с передовой техникой падения, ибо оба мужчины немедленно сгруппировались и раскатились по полу в разные стороны, как заправские циркачи. Признание Биркедаля в том, что поначалу он принял оружие за муляж, не выдерживало никакой критики.

– Вот сейчас, – пробормотал Ассад.

Хаберсот без малейших колебаний поднес оружие к виску и выстрелил.

Можно было видеть, как голова отдергивается в сторону, извергая из своих недр невразумительную бело-красную массу. Тело оседает на пол. Камера падает.

Карл обернулся к Розе, но на месте ее не оказалось.

– Куда она подевалась? – поинтересовался Карл.

Ассад указал через плечо в сторону лестницы. Все-таки для нее это оказалось перебором.

– Тут явно видно, – прокомментировал Ассад, напрочь лишенный эмоциональной реакции, – что Хаберсот, судя по всему, был левша.

Каким образом он мог настолько практично и аналитично подойти к такому жуткому зрелищу?

Сентябрь 2013 года

Судя по тому, как дрожал голос звонившего мужчины, он не просто нервничал в данный момент, а по своей натуре всегда колебался и испытывал неуверенность в себе. Пирьо поняла это сразу. Такой может одарить прещедро. Такие были на вес золота.

– Значит, вас зовут Лионель? Прекрасное имя, – приступила она к работе. – Чем могу быть полезна?

– Ну да, я Лионель и хотел бы стать певцом.

Пирьо улыбнулась. Ага, очередной. Чудненько.

– Я знаю, что у меня хороший голос, но как только собираюсь продемонстрировать его окружающим, он блокируется. Вот поэтому я вам и звоню.

Повисла небольшая пауза – Лионель, вероятно, набирался смелости для продолжения.

«Лучше уж не спрашивать, есть ли у него вообще голос для исполнения мечты», – подумала она.

– Лионель, а вы пробовали абстрагироваться от внешнего мира? Обнаружить природное начало в самом себе и позволить первобытной силе принести вам покой, сосредоточенность и радость от процесса пения?

– Я не вполне уверен…

– Понимаете ли, мне доводилось слышать о таких проблемах много раз. Когда человек желает чего-то так же страстно, как, судя по всему, вы желаете петь, он легко выбивается из фазы индивидуальных ритмов и вступает в противоречие с собственной энергией. Думаю, именно это и происходит с вами, когда блокируется ваш голос. Лионель, а когда вы делаете что-то другое, приходится ли вам испытывать такую же неуверенность? Если да, то могу посоветовать вам попробовать один из методов биоакустической коррекции или даже «заземляющее расщепление тела», на которое я могу направить вас, как только мы выясним, что именно для вас наиболее актуально и безопасно.

– Звучит заумно, но если это принесет результат, то…

– Послушайте, Лионель. Духовный рост – очень сложный процесс, однако есть методы достижения данной цели и конструирования более конкретной коллективной кармы. Естественно, это требует серьезной работы, но всегда важно помнить обещание бодхисаттвы – «мы не успокоимся до тех пор, пока каждое живое существо не будет избавлено от страданий», в том числе и вы. В общем, я думаю, что мы обязательно найдем доступный путь и для вас.

Лионель глубоко вздохнул. Он угодил в сети. Да уж, эта беседа встанет ему в грошик…

Вот так вот сидеть непоколебимо перед вечным огнем, как весталка, и обозревать жизни и бытие безвольных людишек нравилось Пирьо больше всего. В ходе ее обрывочного воспитания, несмотря ни на что, большое значение придавалось тому, что никогда нельзя водить людей за нос; но почему бы не прибегать время от времени к хитрости, если это помогает поднять чье-то существование на более высокий уровень?

Когда люди звонят ей и просят помочь им разобраться в жизни ради лучшего будущего, почему бы не предоставить им желаемое? Когда они засыпают ее сведениями о повседневном быте, скучных мечтах и унылых надеждах, а она затем истолковывает предоставленную информацию, давая им опору на будущее, что же в этом плохого? Им остается лишь сделать верное усилие. Или она не видела много раз, какое огромное значение имеет для ее клиентов, когда они получают правильный ориентир? И еще – разве некоторые люди не обладают выдающимися предсказательными способностями и возможностью влиять на судьбу? По крайней мере, у нее этот дар явно имелся, Ату убедил ее в этом давным-давно.

Пирьо улыбнулась. Телефонные консультации, при всей своей незамысловатости, оказались ее собственным гениальным и весьма прибыльным изобретением – и, что еще лучше, собственным заработком. По понедельникам она перевоплощалась в психолога на одной телефонной линии, по средам играла роль терапевта на второй, куда советовала звонить клиентам, когда требовалось проработать результаты, полученные в ходе нескольких первых бесед. В понедельник программа для изменения голоса помогала добиться светлого и легкого звучания речи, а в среду, напротив, – мрачного и властного. Лишь хорошенько потрудившись, можно было вывести ее на чистую воду. По крайней мере, распознать голос не представлялось возможным.