— Тогда что?

Русик не ответил, а только отвернулся.

— Руслан, — вздохнул Адам. — Мы ж с тобой в одной лодке плывем. Че, ты? Расскажи товарищу, в чем дело. Работа у нас тяжелая, нервная. Не хочешь щас говорить, давай за рюмочкой, после того, как с мясуховскими встретимся. Во сколько там они нас звали?

— В десять. Сауна номер семь, — пробурчал Руслан.

— Ну вот. Отдохнем. Пропарим головы.

— Тебе не кажется это неправильным? — Вдруг решился Руслан.

— Что неправильным?

— Все это. Все, чем мы занимаемся.

Адам потемнел лицом, нахмурился, но ответил добродушно:

— Каждый выживает, как может. Мы можем только так.

— Знаю. Но продавать стволы чеченам, это как-то слишком. Не? У них там война. Русских, что там жили, грабят, гонят, убивают. И что, теперь они нашим оружием будут это делать?

— Спрос рождает предложение, — холодно ответил Адам. — У них там свои дела. Какое тебе дело до русских? А… ну да…

— Ага, про Аньку вспомнил? Про жену мою? — Не менее ледяным тоном ответил Русик.

— Послушай, Руслан, это их проблемы. Ты о себе думай. У нас тут жопа не меньше. Непонятно, что дальше делать. Как жить. Пока еще есть возможность сделать себе денежную подушку, вот и делаем. Продается оружие? Вот и продаем.

— Мы все уже продали… — проговорил холодно Руслан. — Честь свою офицерскую продали.

— Русик, — Адам снова вздохнул, но уже тяжелее. — Ты не горячись. Щас вернемся, гульнем.

— Нет… — покачал головой Руслан. — Бандитом продавать — одно дело. Но боевикам… Чьи эти? Дудаевцы? Масхадовцы? Личная армия Басаева? Ай! Да какая разница! Все они там одним миром… Останови машину…

— Русик, ты че задумал? — Недобро спросил Адам.

— Останови машину. Я выйду. Я не стану в этом участвовать. Не стану, слышал⁈ Давайте дальше как-нибудь без меня!

— Русик, да ты с ума сошел.

— Адам! — Руслан повернулся к нему, — сегодня они там друг друга режут! А завтра что? Пройдет два года, и бог знает как это все развернется! Куда они обратят наше же оружие⁈ Может быть, завтра мы с тобой в окопе будем сидеть и биться против тех, кому вчера свои же пушки продавали! Нас же из наших собственных автоматов будут стрелять! Из наших же!

— Руслан, — Адам покачал головой. — Опомнись. Из таких дел живым не уходят. У тебя семья…

— Я спать спокойно не смогу, Адам. Я советский офицер! И в кого я превратился⁈ В торгаша! Торговца смертью! Неправильно все это! Останови! Ни ты, ни Корастелев меня больше никогда не увидите! Я возьму своих и просто исчезну!

Адам с каменным лицом не отрывался от дороги. Вел машину вперед, по трассе.

— Останови, — покачал головой Руслан.

— Нельзя тормозить. Времени немного. Мы и так опаздываем. Задержимся — будут вопросы. Водитель может чего ни то подумать.

— Тормози! Нито я тебя заставлю!

— Ладно, ладно! Не кипятись! Сейчас станем где-нибудь. Только воды попью.

Адам потянулся куда-то влево, видать, за бутылкой, что хранилась там между дверью и сидением. В следующее мгновение он дернулся, Руслан увидел перед своим лицом дуло ПМа. Багиров среагировал мгновенно, схватил пистолет, в следующую секунду раздался выстрел. Пуля ушла в сторону, пробила окошко, и салон наполнился шумом ветра.

Руслан вцепился Адаму в одежду.

— Баран! Че ты творишь, баран⁈ — Орал ему Адам. — Разобьемся же!

Руслан уже не слышал его криков. Он боролся за пистолет.

В следующее мгновение пятерка вильнула, скрипнули шины. Адам отвлекся от борьбы, испуганно взглянул на дорогу, попытался дернуть рулем, чтобы выравнять машину. Багиров не терял времени. Он привстал и изо всех сил ударил бывшего товарища в лицо. Пятерку понесло еще сильнее. Машина пошла сначала в занос, а потом и в кювет. Руслан почувствовал, как салон переворачивается с ног на голову.

* * *

Темная дорога мельтешила под фарами моей машины. Большое поле подсолнечника подходило к концу. За ним виднелось какое-то другое, поросшее низкорослой культурой, а может, и вовсе пустое.

Вечером следующего дня я ехал за городом и держал свой путь к станице Красная, где мы должны были встретиться с Вадимом.

Разведчик позвонил мне час назад. Сказал, что планы у него вынужденно поменялись. В станице он встречался с каким-то информатором, но застрял.

— Колесо пробил, прикинь? — Рассказал он мне тогда. — Уехать не могу. Мож заберешь? С меня причитается. Дам тебе перед командиром положительную характеристику.

— А запаска где? — Хмыкнул я в трубку.

— Нету. Там у меня тайник для радиотелефона.

— Понятно, — я прыснул в ладонь.

Поле семечки кончилось, и свет фар выципел из полутьмы что-то странное. Я прищурился, напряг зрение.

— Сука, — проговорил я себе под нос.

В кювете лежала машина. Пятерка слетела с дорожной насыпи и ушла в поле. Пропахав несколько метров чернозема, машина перевернулась и теперь покоилась на крыше. У машины было какое-то копошение. Видимо, это раненые пытались выбраться из салона.

Я не думал ни секунды. Замедлил пассатик, съехал на обочину и остановился вблизи аварии. Когда покинул салон, услышал что-то странное.

— А… Сука! Убью!

— Слезь, падла! Удавлю!

Двое мужчин валялись в метре от машины и… боролись. Осмотрительно забрав из пассата наган, я сбежал по насыпи и направился к ним.

— Э! Э! — Крикнул я. — Че за дела⁈

Мужики вдруг прекратили свою заварушку и расцепились. Один из них принялся с трудом подниматься. Другой, с блестящими от крови волосами, пару мгновений просто лежал на спине, переводя дыхание.

Вставший замер передо мной. В отсвете собственных фар я рассмотрел его. Мужчина лет сорока, грязный и седовласый, он держал одну руку за спиной. Я крепче стиснул Наган в кармане. Взвел курок.

— Ты кто такой⁈ — Заорал он.

— Тихо, — я напрягся, но сделал дружелюбный вид. — Я помочь хочу. Вы тут все целы? Не переломаны?

— Адам, не надо, — проговорил ему второй, с трудом поднявшийся на колено. — Езжайте. Мы справимся.

Внезапно седовласый вскинул пистолет, который прятал за спиной.

— Адам, нет!

Прогремел выстрел. Я почувствовал, как левую руку прошило болью, однако, вмиг накачавшееся адреналином тело сработало быстрее, чем мысль возникла в голове. В одну секунду я выхватил револьвер. Не прошло и пары ударов сердца,