— Те данные, что вы нам передали. Схрон в хуторе южном и машина с оружием, что должна была туда прибыть. Все это оказалось ложью.

Я глянул на Руслана. Тот слушал слова подполковника с изумлением, которое прямому, как палка, солдату сложно было бы сыграть.

— Мы подняли на уши весь Армавир. Вызвали местный ОМОН, чтобы взять их. А никто не приехал. Более того. То, что вы назвали схроном, не имеет ни малейшего намека, на то, что там могли когда-либо держать оружие. Помещение просто не подготовлено для этого.

— Возможно, опоздали, — заговорил Руслан. — Мы и сами торопились. Водитель мог увидеть, что никто не явился на встречу и просто запаниковать. Уехать. А что со схроном… Я и сам не знаю. Он должен быть там.

— Машина, говоришь, не приехала? Исключено. Я сразу распорядился перекрыть въезды в хутор. Выставить наряды ГАИ на всех въездах в Новокубанский район. Повторяю. Тут все на ушах стоят. ГАИ тормозит и проверяет все подозрительные автомобили. Машина с оружием просто к нам не въезжала. А значит — это брехня. И все, что сейчас твориться — просто хитрый трюк, чтобы пустить нас по ложному следу, так?

— Если даже предположить, что это правда, — начал я. — Ну, пустили бы мы вас по ложному следу. А что потом?

— А потом твои хозяева безопасно спрячут оружие где-то в районе, — ответил Тургулаев.

— Ну а мы что? Нас бы вы взяли так и так. Раскололи бы. Вы приписываете нам гениально глупый план.

— Вадим рассказывал вам про тех двух парней, которых поймали на границе с Украиной? — спросил Тургулаев. — Один из них умер в СИЗО. Полагаю, у этого Корастелева длинные руки. И он знает, что просто так, без каких-либо веских причин, мы не можем заявиться к нему в часть. Доказательств его причастности там не будет. Он умен. Хотя бы потому что фамилию мы узнали сегодня от вас. И только почуяв, что запахло жареным, он затаится.

— Вы узнали его фамилию, от нас, — поймал я Тургулаева на противоречии. — Если бы мы были с ним заодно, зачем нам делиться такими сведениями?

Тургулаев замолчал. Его напряженная челюсть медленно ходила из стороны в сторону. Готов поспорить, будь я ближе, слышал бы, как он скрипит зубами.

— Этот человек, — я указал взглядом на Руслана. — Напал на своего сообщника, не желая продавать оружие боевикам. Он рисковал жизнью и чуть не погиб. Я вижу его в первый раз в жизни, но верю ему. Он доказал, что хочет выпутаться из сети, в которую угодил.

— Я ручаюсь за Летова! — Неожиданно захрипел Вадим. — Он непричастен! То, что машины не оказалось в условленном месте, точно не его вина! Тут что-то другое!

— Ручаешься, значит, — проговорил с подозрением Тургулаев.

— Ручаюсь! Витя, ты же принес записную книжку Брагина?

— Принес.

— Ну вот! Он хочет сотрудничать! Это какое-то недоразумение!

— Недоразумение, — согласился я. — И, если вы не отступите, оно станет роковым.

Тургулаев думал долго. Не меньше полуминуты ему потребовалось, чтобы принять решение.

— Опустить оружие. Отпусти Вадима, Летов. Давай поговорим спокойно. Возможно, мы все тут немножко погорячились.

Полковник убрал пистолет. Видя, что я не спишу освобождать Вадима, он проговорил:

— Отдай Летову ключ от наручников. Этого тоже освободите.

Вадим выпустил цепь, за которую хватился изо всех сил, протянул себе за голову ключ, чтобы я мог взять его. Я торопливо принял маленькую железку, быстро избавился от наручников. Руслана тоже освободили.

— Проклятье, сука, падла! — Стал ругаться Тургулаев, но потом зло сплюнул себе под ботинки и, наконец, успокоился.

— Вот ты меня прихватил, — проговорил Вадим, поглаживая синяки на шее, — я думал, правда придушишь. А фингал остался? Шарахнул не слабо.

— Нужно же было как-то повлиять на твое начальство, — ответил я. — А на ум пришло только это.

Вадим как-то горько покивал.

— Мне все равно, что будет со мной, — проговорил вдруг Руслан. — Арестовывайте, сажайте за решетку. Но спасите мою семью. Корастелев мстительный. И тщательно подчищает хвосты.

Помрачневший Тургулаев, пристально посмотрел на Руслана.

— Сначала поговоришь лично со мной. Расскажешь все, что знаешь.

— Сначала защитите мою семью, — решительно заявил майор.

Тургулаев, казалось, помрачнел пуще прежнего.

— Переговорим по этому поводу с тобой наедине. Всем остальным — выйти. Летов, ты останься. А вы, мужики, подежурьте снаружи.

— Все еще тебе не доверяет, — шепнул мне Вадим.

— Я ему тоже, — проговорил я, но уже полным голосом.

Тургулаев сделал вид, что не услышал. Он приблизился к Руслану, что-то тихо ему сказал. Потом обратился к Вадиму:

— Ты тоже останься. Проследи, чтобы Летов никуда не делся.

— Я не денусь, — парировал я. — Мне есть что тебе сказать по поводу всего случившегося.

Командир оперативников не ответил, только раздул ноздри своего крупного носа. Потом, заставил Руслана встать, и вместе они вышли в кухню, закрылись. Оба его подчиненных тоже покинули комнату. Выходя на лестничную клетку, закурили.

— Вот сука… И не думал я, что все так обернется, — Вадим устало сел на стул, положил голову на руки. — Мля, мы ж чуть не перестреляли друг друга. Ты прости, что так вышло, Летов. Я тут не при чем.

— От перестрелки нас буквально спасла твоя шея, — кисло улыбнулся я, занимая место на диване. — Ты тоже прости, что пришлось тебя ударить, ну и за наручники.

— Да ладно. Проехали. Что ты хочешь сказать командиру?

— Для начала, что он м#дак, — пожал я плечами.

— Я б не советовал, — покачал головой Вадим. — Хизирович — своеобразный человек. Жизнью покалеченный. С ним бывает сложно, а к работе своей он относится с какой-то маниакальной серьезностью.

— Сейчас много кто покалечен жизнью, — заметил я. — И каждый по-своему.

— Верно, — грустно покивал Вадим. — Вот Хизирыч сына потерял. Молодого. Семнадцать лет ему было. А знаешь как?

— Как?

— Погиб в перестрелке, прикинь? Хизирович с семьей в Краснодаре живет. Старшая у него уже студентка, а младший… Младший все. Шальная пуля. Шел-шел по своим делам и попал в разборки бандитов. Пацана случайно застрелили. Хизирович после этого забухал сильно. Злой стал, как собака. А потом еще сильней