– Несколько лет, – ответила женщина.

– А насколько хорошо вы его знаете?

– Ну, не могу сказать, что мы с ним плотно общались, все-таки разница в возрасте. Он мне скорей уж во внуки годится, да… Я ведь вот почему никак не могу понять, как такое могло с Костей произойти.

– Да, почему же? Почему вы так думаете?

– Он ведь парень такой обстоятельный, серьезный, уравновешенный… был, – начала объяснять Клавдия Герасимовна. – Опять же семейный человек, дочка у него, Ариша, постарше моих внучек будет. Правда, с женой ему не повезло, но тут уж кому как на роду написано. Ну, что я еще могу сказать? Костя был очень воспитанным молодым человеком, всегда поздоровается при встрече, поможет сумки донести, поинтересуется, как дела, как жизнь. Он ведь журналистом работал в нашей газете. Ну, что еще? Хотя он и очень занятой был, но дочке всегда уделял внимание. Было видно, что он очень ее любит… любил. – Женщина смахнула слезу.

– А кто-нибудь к нему приходил домой? – спросила я.

– Ну, наверное, приходил, как же без этого? Но чтобы какие-то там шумные компании, нет, такого не было. Скорее можно сказать, что Костя с дочкой жили тихо, обособленно. Ариша девочка воспитанная, несмотря на сложную обстановку в семье.

– Вы имеете в виду болезнь ее матери? – уточнила я.

– Да. Я, правда, знаю об этом только в самых общих чертах. Не вдавалась в подробности, сами понимаете, тема очень тяжелая.

– Скажите, а бывшая жена Константина здесь появлялась? – задала я следующий вопрос. – Ведь он с дочкой въехал сюда после развода.

– Нет, никогда ни одной женщины я здесь не видела, – уверенно сказала Клавдия Герасимовна.

Наш разговор с соседкой Прикладниковского стал складываться из общих фраз. Я решила прервать общение, тем более что вот-вот должна была появиться Екатерина Григорьевна.

– Ну что же. Спасибо вам, Клавдия Герасимовна, – сказала я.

– Бабуль, ты скоро там? – раздался голос одной из внучек.

– Уже иду! – крикнула женщина. – До свидания и удачи вам!

– Спасибо, до свидания, – ответила я.

Минут через пять подошла Прикладниковская. Мы еще раз поздоровались, мать Константина открыла входную дверь, и мы вошли в квартиру.

– Скажите, Екатерина Григорьевна, у Константина был автомобиль? – спросила я.

– Да, серая «Хонда».

– А вы не помните, он на ней отправился в Тарасов?

– Мм-м… Вы знаете, не могу сказать ничего определенного. Наверное, он мог поехать на машине.

«Но ведь машину Прикладниковского у гостиницы «Верена» никто не видел, – подумала я. – Да там и нет парковки, насколько мне известно. Может быть, Прикладниковский оставил автомобиль на автобусной стоянке, когда приехал в Тарасов? Надо будет позвонить Кирьянову, пусть проверит. Вдруг в «Хонде» окажется что-то интересное, что прольет свет на причину поездки Константина в Тарасов».

– А вы когда видели сына: непосредственно перед его отъездом или раньше? – стала спрашивать я дальше.

– Раньше. В день отъезда Костя мне просто позвонил. И попрощался… как оказалось, навсегда… – Ее голос задрожал.

Я промолчала, потому что считала, что постоянное выражение соболезнования нисколько не смягчает, а лишь усиливает остроту горя.

Из узкого, но довольно длинного коридора, мы прошли в просторную комнату.

– Это комната Кости, – сказала Прикладниковская.

Я окинула взглядом обстановку. Было заметно, что ремонт здесь был сделан пару лет назад. Обои, шторы и тюль были подобраны в тон, пол покрыт ламинатом, натяжной потолок, на удивление, был не традиционного белого цвета, а приятного нежно-розового. Из мебели в комнате Константина находились кушетка, застеленная шерстяным клетчатым пледом, компьютерный стол с креслом и стеллажи с книгами вдоль одной из стен. Все остальное пространство было свободным.

– Костя любил, чтобы было просторно, – объяснила Прикладниковская, уловив мой взгляд.

Я подошла к столу и села за компьютер.

– Мне необходимо ознакомиться с материалами, которыми занимался ваш сын, – сказала я.

– Конечно, делайте, что считаете нужным, – отреагировала женщина.

Легко сказать «ознакомиться с материалами», они ведь находились в компьютере, который наверняка был запаролен.

Я подумала, какое слово может быть ключевым. Навскидку набрала «Ариша». Ура! Подошло!

На рабочем столе было много папок. Вникать во все сейчас у меня не было никакой возможности.

Я вынула из сумочки флешку и начала перебрасывать на нее файлы.

– Екатерина Григорьевна, а раньше Константин ездил в Тарасов? – спросила я.

– Думаю, да, ездил.

– Но вы в этом не уверены?

– Ну, видите ли, Татьяна Александровна, Костя был уже в том возрасте, когда родителям не докладывают о своих перемещениях. К тому же сын очень щепетильно относился ко всем моим расспросам. Он считал, что я ограничиваю его свободу. Поэтому еще во времени его учебы в университете я старалась не затрагивать эту тему. Обычно он мне звонил и сообщал, куда и насколько собирается уезжать.

– А этот раз как было? – спросила я.

– Костя позвонил и сказал, что поедет на пару дней в Тарасов, чтобы повидаться кое с кем.

– Но точно он не назвал этого человека или этих людей? – начала уточнять я.

– Нет, не назвал. А я не стала устраивать допрос с пристрастием, помня, как он реагирует на подобные вещи.

– Поэтому вы и не стали спрашивать, где именно он остановится в Тарасове, – скорее утвердительно, чем вопросительно сказала я.

– Да, я не стала заострять на этом внимание. Мне гораздо важнее было завершить наш разговор на позитивной ноте, чем потом выслушивать его раздраженные тирады о том, что я контролирую его. Да и что бы мне дало знание места, где он остановится?

– Да, действительно, – согласилась я с ней.

В принципе убийство могло произойти где угодно. Просто оно случилось в частной гостинице «Верена».

– Скажите, Екатерина Григорьевна, а друзья у вашего сына были? – задала я следующий вопрос.

– В школе он дружил с двумя-тремя мальчиками. В университете, должно быть, тоже были, – ответила Прикладниковская.

– А из школьных друзей Константина с кем бы я могла сейчас поговорить?

– Практически только с одним, с Владиславом Шерстобитовым.

– А с остальными разве нет? – удивилась я. – Вы ведь сказали,