— Итак, меня интересуют мёртвые «бабочки». Посмотрите в ваш шар и скажите что-нибудь о них. В первую очередь меня интересует, кто убийца. А во вторую, зачем он это делает. Ну или всё, что удастся там разглядеть.

— Синьор делла Скала… При всём уважении, но… это так не работает, я ведь объясняла уже, — Миа пожала плечами. — Чтобы сказать что-то определённое, мне нужна хотя бы какая-нибудь вещь, принадлежавшая одной из… девушек.

— Вещь? — глухо переспросил маэстро Л'Омбре, который возвышался посреди гостиной, как мраморное изваяние, и добавил снисходительно: — Это вряд ли. Если вы не в курсе — они были полностью голые.

— Ну или я должна видеть этого человека, вот как вас…

— Они все мертвы. Но мы можем прогуляться в склеп или к доктору Феличе в морг, — в голосе маэстро прозвучала уже явная насмешка.

— А место, где их убили? Я могу там побывать? — осторожно спросила Миа. — Мне нужны какие-то подробности.

— Мы пока не знаем, где их убили, — ответил Лоренцо. — Известно лишь, куда их привезли на лодке уже мёртвыми. Но вы можете там побывать. А ещё у Райно есть рисунки, может быть, они вам помогут, монна Росси. Райно вам их покажет. И я очень надеюсь, что вы плодотворно проведёте этот день вместе. Сообщите мне, как будет что-то новое.

Синьор делла Скала встал и, не прощаясь, ушёл. Монна Джованна и мессер Оттавио поспешили за ним, аккуратно притворив за собой двери, и в комнате Миа и маэстро Л'Омбре внезапно остались вдвоём.

— А теперь давайте кое-что проясним, — маэстро резко повернулся к ней и впился пронзительным взглядом, от которого у Дамианы даже кожа покрылась мурашками. — Что бы там ни говорил мой брат, я не нуждаюсь в ваших услугах, монна Росси, и не нуждаюсь в ваших предсказаниях. Так что не тратьте попусту моё время и покиньте этот дом. Мессер Оттавио распорядится, чтобы вас отвезли.

— Я не меньше вашего не нуждаюсь в том, чтобы торчать в неприятном обществе чванливых патрициев, и не навязываю своих услуг, — парировала Миа, вставая, чтобы не смотреть на него снизу вверх, и добавила жёстко: — И если вы в них не нуждаетесь, то прямо сейчас скажите об этом синьору Лоренцо делла Скала, моему нанимателю. Пусть он выставит меня за порог, и, как говорится, чао востро! Это же в ваших силах?

Маэстро Л'Омбре шагнул ей навстречу, и чуть понизив голос, спросил:

— Сколько денег он вам обещал? Ну же, говорите. Хотите, я дам вам вдвое больше? Втрое? Какая сумма приходит вам на ум? Просто назовите её. Я отдам вам деньги, и вы уйдёте отсюда раз и навсегда. А моему брату скажете, что подслушали разговор обо мне и о том кольце от… кухарки на рынке и пересказали это здесь, и что вы и в самом деле шарлатанка.

Ей стоило бы помнить об осторожности, наступить на горло своей гордости и воспользоваться предложением. Стоило взять деньги прямо сейчас и действительно уйти. Втрое больше — это же просто огромная куча денег! Она же сама хотела сбежать отсюда. И это было глупо — отказываться от такого предложения, но…

Признать себя шарлатанкой? Да ни за что! Только не теперь!

И гордость победила.

— Ваш брат предложил мне шестьсот дукатов, — Миа усмехнулась и вздёрнула подбородок. — А условия нашего договора я разглашать не могу. Но даже если вы предложите мне втрое больше, я не возьму ваших денег, хоть вы и считаете меня «шарлатанкой с самого дна Альбиции». Вот ваших-то денег я точно не возьму.

— Ну надо же! — кажется, он удивился, посмотрел на неё с прищуром, а потом усмехнулся недобро. — Обиделись? Ну что же, привыкайте. У меня несносный характер, сомневаюсь, что вы выдержите две недели рядом со мной. Так что вы ещё пожалеете, что не взяли деньги, когда сбежите отсюда.

— Вы полагаете, я сбегу первой? — Миа скрестила руки на груди.

— Я в этом уверен. Но раз моему брату так сильно хочется, чтобы вы ходили за мной по пятам — извольте, я потерплю пару дней. Только давайте сразу договоримся о простых правилах: вы не лезете ко мне с вашими предсказаниями, не суёте нос не в своё дело и держитесь от меня не меньше, чем в трёх шагах. Вы ничего не трогаете, и стараетесь занимать как можно меньше места. Лоренцо считает, что нужно поселить вас здесь на две недели, чтобы вы были всегда под рукой. Я считаю, что это глупая затея, но раз уж так вышло и для чистоты эксперимента… у нас есть свободная комната за буфетной, я велю монне Джованне постелить вам там, — он говорил надменно, холодно и строго, глядя на Дамиану свысока, словно каменная статуя сфинкса. — Пользуйтесь входом для слуг, мойте руки с мылом и не забудьте, что наш дворецкий и экономка присматривают за всем. Надеюсь, им не придётся переживать о сохранности столового серебра?

Никогда ещё Дамиана не слышала столь унизительной отповеди. Что бы там ни говорили о цверрах, но они народ вольный, и терпеть унижения без права ответить было не в их привычках. И хотя её мать не была цверрой по рождению, но свободолюбивый дух водных кочевников она впитала кожей и передала его дочери по наследству. И из Дамианы этот дух не удалось выбить даже святым сёстрам с их розгами, молебнами и проповедями о послушании.

Поэтому от слов маэстро Дамиана вспыхнула, как спичка, и не понимая, почему сегодня она злится так сильно, ведь презрение патрициев было для неё не в новинку.

Он думает, что она станет красть их столовое серебро?!

— О-ля-ля! Маэстро Л'Омбре, какая прекрасная речь! Но вы ошиблись в главном! Поскольку это синьор Лоренцо меня нанял, а не я навязалась вам, то это у меня будет несколько условий! Я буду делать то, что хочу, и говорить то, что посчитаю нужным. Приходить, когда захочу, и уходить тоже, и дверь я выберу сама. Мне без надобности ваша комната за буфетной, но если вы будете уж очень настаивать, то я люблю мягкий матрас и апельсиновое мыло, так что потрудитесь, чтобы оно было. И если вы думаете изводить меня вашими придирками, чтобы я сбежала — даже не надейтесь! Хотя вы, конечно, можете подкинуть мне пару серебряных ложек, а потом обвинить меня в краже. С патрициев станется! — выпалила она, размахивая руками.

— Подкинуть вам серебряные ложки?! — левая бровь маэстро удивлённо взметнулась вверх. — Ну не стоит мерить всех своей меркой, монна Росси.

— Не стоит судить о предполагаемых поступках людей по себе, маэстро Л'Омбре! — парировала Миа. — Две недели, маэстро Л'Омбре — и я забуду вас, как страшный сон. Ну это, если вы не выставите меня первым и не проиграете своему брату, что вы там ему обещали…

— Вы ещё и подслушивали наш разговор? — маэстро прищурился и снова перешёл на холодный официальный тон.

— Ещё чего! — фыркнула она. — Стоило бы говорить потише, а то вас слышали, кажется даже гондольеры на канале!

— Я не собираюсь вас выставлять, мне просто жаль впустую тратить время. Потому что одно попадание не делает из вас меткого стрелка. Посмотрим, что вы предскажете в следующий раз. А до этого момента, монна-Дамиана-Винченца-Росси, я продолжу думать о вас по своему усмотрению.