— И вашему Лене ничего больше не угрожает.

— Ох, если я была в этом так уверена, — тоскливо вздохнула Эмма Леонидовна. — Поэтому я и прошу вас помочь.

— Вы бы обратились лучше в полицию.

— Не могу. Леня предупреждал меня, что в полицию обращаться ни в коем случае нельзя. Полиция у этого чиновника подкуплена. И поэтому я туда не пойду. Вместо полиции мне поможете вы!

— Но что мы можем? Мы ничего не можем! Мы же не сыщики. У нас даже юридического образования нет.

— Да что там образование, — отмахнулась бухгалтер. — Я сама выучилась на экономиста, уже имея стаж десять лет. Главное — практика, опыт. Вы все освоите. Я в вас верю.

Подруги переглянулись. Вот уж прилетело им, так прилетело.

А потом Люба отрицательно покачала головой:

— Нет, Эмма Леонидовна, мы вынуждены отказаться.

— Мы не можем делать того, чего не умеем.

Бухгалтер какое-то время молчала, сосредоточенно глядя на обеих девушек. Вид у нее был задумчивый.

А потом она сказала:

— Если я не ошибаюсь, то вам обеим нравится ваша работа?

— Нравится.

— И вы хотели бы продолжать? И может быть, даже получить в следующем году повышение?

— Хотели бы, конечно.

— Так я могу вам все это обеспечить.

Верочка заколебалась. Но Люба твердо знала, что соглашаться нельзя.

— Нет, мы не возьмемся за дело, к которому даже не представляем, как и подступиться.

— Не хотелось бы вам этого говорить, — медленно произнесла женщина, — но я могу не только помочь вам с повышением. Я также могу и заметно осложнить вашу жизнь. Могу даже сделать так, что вас уволят. Уволят по статье!

— Эмма Леонидовна! Вы этого не сделаете!

— Сделаю! — воскликнула женщина. — Еще как сделаю! Потому что я хочу спасти своего сына, а вы не хотите мне в этом помочь!

— Да мы согласны вам помочь. Но мы не знаем, как именно!

— А я вам объясню! — обрадовалась бухгалтер. — Я вам все расскажу, мои девочки. Главное, вы мне скажите, вы согласны?

И что оставалось делать запуганным и деморализованным девушкам? Им и жалко было Эмму Леонидовну, и сочувствовали они ей, и расстроить ее еще больше опасались. И подруги кивнули. Очень робко и неуверенно, но они все же кивнули, а значит, дали согласие на участие в расследовании.

Как же обрадовалась Эмма Леонидовна.

— Спасибо вам, девочки! — воскликнула она, порывисто кидаясь обнимать подруг. — Я бы и сама все сделала, но я дама крупная, приметная. А вы маленькие, незаметные, в любую дырочку можете прошмыгнуть, никто на вас и внимания не обратит.

Комплимент был сомнительного свойства, но подруги решили не обижаться.

— Что нам надо сделать?

— Слушайте, с чего, я думаю, надо будет начать. Вся эта кутерьма с ограблением нашего офиса, кражей моей сумки, пожаром на даче и квартирной кражей — все это звенья одной цепи. И тем людям, которые действовали, были нужны не деньги и не техника, они надеялись разыскать флешки, которые сын отдал мне и которые я спрятала на кладбище.

— В чужой могилке.

— Флешки искали эти злодеи у нас на даче. Небось зажгли свет во всем доме разом, вот старая проводка и не выдержала. Случился пожар. Потом злодеи перебрались ко мне домой, забрали ноутбук Лени, но нужной информации в нем не оказалось. Тогда они решили, что стоит поискать у меня в сумке. Украли сумку, ничего интересного в ней не нашли и в ночь на пятницу заявились уже прямо к нам в офис.

— Здорово их припекло, если они даже в офис забрались и сейф отважились ограбить.

— Нет, что-то не складывается.

И Любочка покачала головой.

— Что не складывается?

— Сами посудите, если флешки из могилы Коли злодеи забрали еще в четверг днем, зачем же им было уже ночью лезть в офис «Планктона»?

— Значит, они рассчитывали, что я прячу еще какие-то носители. И хотели убедиться, что все чисто.

Такое могло быть. И Любочка замолчала. А Эмма Леонидовна смогла продолжить.

— Так вот, — сказала она, — если предположить, что вся эта кутерьма — это поиск флешек, значит, охота за ними началась еще раньше. С того момента, когда пострадал первый из четверки журналистов!

— Предлагаете нам расследовать его убийство?

— Не расследовать, а выяснить подробности. Сама я светиться в отделении опасаюсь, боюсь, что мой интерес может повредить Лене. Вдруг у того чиновника действительно все в полиции подкуплены. Ну а вы лица незаинтересованные, Лене так и вовсе посторонние. Вас не заподозрят в знакомстве с ним. Вы должны будете поехать и выяснить, как продвигается расследование. Может быть, убийцу уже поймали, и тогда Лене смело можно будет возвращаться.

— Вы же говорили, что Леня с товарищами готовил разоблачительные статьи на одного крупного чиновника. Вряд ли такая шишка станет сам бегать с пистолетом в руках, грабить офисы, похищать девушек или тем более красть у женщин их сумки.

— Да, это верно. У этого человека были исполнители.

— И если даже одного исполнителя поймали, могут существовать еще десять или даже двадцать человек. И даже если их поймают, то можно нанять новых. Пока не будет схвачен главный виновник, вашему сыну будет грозить опасность и возвращаться домой ему пока что никак нельзя.

— Все равно вы хоть что-нибудь да выясните.

Ну, с этим подруги должны были согласиться.

— А информация на флешках вашего сына находилась в единственном экземпляре?

— Конечно.

— Или копии разоблачительных статей были у всех четырех?

— Нет, не думаю. Мой Леня был руководителем журналистской группы. Прочие находились у него в подчинении. Сеня Грачев, о его убийстве я говорила. Потом Иван Черкашин, он отделался травмами. И наконец, Женечка Кораблева, которую похитили неизвестные люди и судьба которой остается неясной. Вот те трое, кто работал с моим сыном. Но статьи писал сам Леня, трое коллег ему только помогали, добывали информацию.

И засветились. И пострадали первыми. А сынок Леня успел слинять, пока его коллег мочили, избивали и похищали. И никто его не осуждает. Понятное дело, своя рубашка всегда ближе к телу. Что-то сынок бухгалтерши нравился подругам все меньше и меньше. Втравил своих коллег в историю, подвел их, так что одного убили, другого избили, третью невесть куда умыкнули, а сам слинял и в кустах надеется отсидеться. Гад какой-то получается этот Леня!

— Если бы информация просочилась в прессу, — продолжала рассуждать Эмма Леонидовна, не подозревающая о чувствах подруг, — вспыхнул такой скандал — мало никому бы не показалось.

— А значит, — подхватила Верочка, — либо флешки находятся у человека, в них совсем ничего не смыслящего, возможно, он даже давно их отформатировал, а на чистые флешки записал какую-нибудь музыку или фильмы. Или же информация вернулась к заказчику, и тогда вроде как тоже волноваться не стоит. Спустя какое-то время заказчик забудет о Лене, и ваш сын сможет вернуться.