После гибели командующего флотом и флагманского броненосца 31 марта 1904 г. на эскадре были приняты радикальные меры по борьбе с минной опасностью. 16 апреля главнокомандующий на Дальнем Востоке наместник царя адмирал Е.И. Алексеев издал приказ № 21, согласно которому на командующего подвижной и минной обороной Порт-Артура контрадмирала М.Ф. Лощинского возлагались обязанности общего руководства работами траления.

Сначала ставилась задача протралить выходной створ до траверза маяка Ляотешан и место гибели “Петропавловска”. Непосредственное же руководство осуществлял командир минного заградителя “Амур” капитан 2 ранга Ф.Н. Иванов 6-й.{43} В его распоряжение, кроме средств своего корабля, поступали минные крейсера “Всадник” и “Гайдамак” и паровые катера с броненосца “Цесаревич”. Иванову ставилась задача периодически очищать фарватер от мин. Выходы эскадры должны производиться за тралами, буксируемыми минными крейсерами. Последние должны были идти по протраленному паровыми катерами от мелкопоставленных мин пространству.

На следующем совещании флагманов 24 апреля было принято решение: “Командиру минного транспорта “Амур” протралить проход до 4,5 миль по створу минными катерами. А миноносцам быть наготове защитить тралящие шлюпки, если неприятель нападет на них”{45} Только к 28 апреля выход протралили на 6 миль, поэтому появилась возможность выхода кораблей.

Капитан 2 ранга Ф.Н. Иванов, Командир минного транспорта “Амур" в 1904 г.

22 апреля японская 2-я армия начала высадку у Бидзыво. Получив базу высадки войск на Квантуне, японцы значительно увеличивали темп наращивания своих сил в южной Манчжурии. Теперь войсковые транспорты следовали из метрополии непосредственно к месту соприкосновения сухопутных армий. Превосходство на море стало подавляющим: японский флот пополнился закончившими курс боевой подготовки броненосными крейсерами “Ниссин” и “Касуга”, в Порт-Артуре же в строю находились только два броненосца: “Псрссвст” и “Полтава” (эскадренные броненосцы "Цесаревич” и “Ретвизан” стояли с подведенными кессонами на торпедные пробоины, у “Севастополя” с помощью небольшого кессона сняли поврежденные лопасти винта, к “Победе” подвели кессон для заделки минной пробоины).

Главные силы японского флота состояли из шести броненосцев 1-го боевого отряда и восьми броненосных крейсеров. Из них пять под командованием адмирала Камимуры были направлены в Корейский пролив для противодействия Владивостокскому отряду крейсеров. С главными силами для прикрытия высадки войск и блокады Порт-Артура остались броненосные крейсера “Асама”, “Якумо” и “Ниссин”.

В связи с началом высадки японских войск на Квантунский полуостров наместник адмирал Алексеев по распоряжению императора Николая II утром 22 апреля выехал из Порт-Артура в Мукден к Манчжурской армии. В командование эскадрой вступил начальник походного штаба главнокомандующего контр-адмирал В.К. Витгефт. Он стал именоваться “временно исполняющим должность старшего флагмана командующего эскадрой Тихого океана”. То есть он с одной стороны становился старшим морским начальником в Порт-Артуре, который в ближайшее время мог быть полностью отрезан от сообщения с армией и главнокомандующим, с другой - нс был наделен полномочиями командующего нс только флотом, но и эскадрой. Такое положение дел оставляло известную самостоятельность как командиру порта, так и начальнику минной обороны. Кроме того, гарнизон крепости, береговые батареи, крепостная минная рота подчинялись начальнику Квантунского укрепленного района, то есть армейскому начальству.

Через четыре часа после отъезда главнокомандующего контр-адмирал Витгефт собирает совещание флагманов и командиров кораблей 1 и 2-го рангов Первый вопрос, рассмотренный 22 апреля, касался оборонительного минного заграждения перед входом на внутренний рейд, чтобы не допустить закупорки прохода брандерами. Большинство высказалось за нецелесообразность такого заграждения и вопрос был снят. Вторым пунктом протокола совещания было: “При первой возможности поставить минное заграждение с транспорта “Амур”. Время, место постановки, количество мин не указывалось.

В это время 2-я японская армия начинает высадку в бухте Ентоа, в 23 милях к северо-востоку от Талиенванского залива. Для того, чтобы сократить сухопутные коммуникации, японцы намереваются перевести высадку ближе к объекту атаки в бухту Керр. Но там стояли мины, выставленные минным транспортом “Амур”. Командующий Соединенным флотом адмирал Того приказал начальнику 3-й эскадры адмиралу Катаока протралить бухту.

29 апреля 12-й отряд японских миноносцев начал траление в бухте Керр. Миноносец № 48 коснулся мины и затонул через 7 мин после взрыва. При этом погибли шесть и ранило 10 человек.

1 мая авизо “Мияко” стоял на якоре у мыса Робинсон, охраняя суда, занимавшиеся тралением. Плавсредства авизо также участвовали в противоминных действиях. Траление в этом районе японцы посчитали законченным, и паровой катер “Мияко” подошел к борту. Во время его подъема корабль коснулся пропущенной русской мины, произошел взрыв в районе машинного отделения с левого борта. “Мияко” затонул через 23 минуты. При взрыве погибло 2 матроса. Оказалось, что гальваноударные взрыватели русских мин опасны не только на ходу, но даже и при стоянке на якоре.

После гибели миноносца №48 и “Мияко” тральные работы в бухте Керр были прекращены, от идеи высадки здесь японцы отказались. Части и тылы 2-й армии продолжали высадку в Ентоа.

Начиная с 26 апреля “Амур” был готов к выходу на постановку. Однако ночью выходить было опасно из-за японских миноносцев, а днем вблизи Порт- Артура находились крупные корабли противника. Кроме того, ночная постановка не гарантировала точности. Шанс скрытно поставить мины на пути движения японских блокирующих сил был только при наличии туманной погоды в течение не менее 3 часов.

Для прикрытия высадки войск, главные силы японского флота начали тесную блокаду Порт-Артура. Для этого несколько отрядов, сменяя друг друга, крейсировали все дневное время ввиду крепости. Береговые наблюдательные посты Золотой Горы, Ляотешаня и другие вели наблюдения за движением блокирующих сил противника. Однако первое время это велось без системы и единого руководства. Как отмечала русская официальная история войны на море: “Между тем адмирал Витгефт, только что вступивший в командованием эскадрой при чрезвычайных обстоятельствах и занятый многочисленными совещаниями, не успел ешс освоиться и ориентироваться в обстановке настолько, чтобы дать надлежащие директивы наблюдательным постам”.{46}

Офицеры эскадры обратили внимание на то, что японские блокирующие силы ежедневно следуют по одному и тому же маршруту. Командир “Амура” капитан 2 ранга Ф.Н. Иванов ходатайствовал об особом распоряжении наблюдательным постам и оно было отдано Витгефтом. В нем говорилось: “Транспорту “Амур” предстоит в возможно скором времени выйти в море и на расстоянии 10 миль от входного маяка по створу входных огней на S поставить 50 мин заграждения, а потому предлагается дежурным офицерам сигнальной станции (Золотой Горы) следить внимательно за движением неприятеля, собирая сведения с окрестных постов, и, когда дежурный офицер, сообразуясь с местом нахождения неприятеля и движением его, найдет, что транспорт “Амур” может выполнить вышеупомянутое поручение, сообщить на лодку “Отважный” для доклада адмиралу Лощинскому и на транспорт “Амур"”.{47}