– Влюбилась?

– Да. Без любви у меня не получается. Я не могу без вот этого ощущения в животе, когда все кажется красивым. Мне очень нравится ощущение влюбленности, и я стараюсь не забывать его и находиться в нем почти постоянно.

– Это и есть твой секрет? Ты отлично выглядишь. И блеск в глазах.

– Наверное. Наверное. Не знаю, впрочем. Только всякий раз, когда оканчивался мой роман, я находила, во что влюбляться. В фильм, в какую-то музыку, в ремонт в квартире…

– Влюбляться в ремонт?

– А почему бы и нет? Выбирать плитку, обои, занавески, наблюдать, как все преображается. Ругаться иногда с работниками, это да. Но результат!

– Отсыпь мне чуть-чуть своей любви к жизни.

Наташа засмеялась и откинула челку со лба.

– Набирай полные карманы. А если серьезно – это очень легко. Надо просто не думать о плохом.

– Ах, вот оно в чем дело, – я обронила в воздух свой сарказм и тут же спрятала его обратно, да поглубже. Так уж повелось у людей: все рецепты счастья очевидны и оттого так редко используются. Как потертые книги, которые годами стоят на самом видном месте в витрине, теряют свой цвет на солнце, а их никто не берет. Быть простым – не модно.

– С ним не сложилось?

– С тридцатишестилетним? Нет. Он хоть и не был таким занятым, зато любил критиковать. Упреки вылетали из него так же просто, как слово «привет». Я не так готовила, не так сидела на стуле, не с теми подругами общалась, не так гладила его рубашки. Я не знаю, как он вообще мог ложиться в постель с женщиной, которая его настолько и во всем раздражала. Впрочем, ситуация в нашей постели его, похоже, очень даже устраивала, – Наташа кокетливо дотронулась до сережки в виде маленькой звездочки, а потом отрезала еще один кусочек пирога и положила его мне в тарелку. Видимо, спешила сменить тему. – Мы, конечно, расстались. А потом был Владислав – красавец слегка за сорок. С двумя детьми от первого брака и банковским счетом. Еще один «идеальный» вариант. Но отчего-то ему совершенно не нужен был секс. Я могла по пальцам пересчитать моменты нашей близости, а мне было только двадцать шесть.

– Ты его просто не любила.

– И это верно. Я усердно продолжала обращать внимание на мужчин, которые казались идеальными с внешней точки зрения и со стороны. Но ведь у каждого человека есть свой подвох. И мы думаем, что лучше знаем, кто нам нужен в пару, а на самом деле – ничего мы не знаем.

Я тоже всегда выбирала не тех. Считайте это моим хобби. Я находила среди мужчин отличных собеседников, крутых любовников и харизматичных бизнес-лидеров, а потом лепила на них пометку «мой будущий муж». Только потому, что он хорошо говорил, умел заниматься сексом или зарабатывать деньги. А ведь, как говорил Экзюпери, «самого главного не увидишь глазами – зорко лишь сердце»[13]. И должен нравиться человек в собранном состоянии, а не его отдельные части. Мужчина – не конструктор с гарантией.

– Ты, по крайней мере, пыталась.

– Я тоже себя этим успокаивала. А потом решила расслабиться: встречу – значит, встречу. В конце концов, у меня есть дочь и квартира – это больше, чем у многих женщин, которых я знала. Слушай, а ведь прозвучало, как тост. Приступим к вину?

Наташа подмигнула мне и вышла из комнаты. Я была в своем любимом бело-синем платье, в котором чувствовала себя настоящей красоткой. Это как-то очень важно для женщин, ощущать красоту жизни вокруг себя. Сидеть в красивой комнате с красивой женщиной и ощущать себя в этом такой же привлекательной. Красота спасет женщин, а они уже потом спасут весь мир.

Два бокала на тонких ножках засияли на столе. Белое вино утолило их жажду, зазывая окунуться в этот аромат и меня.

– И сколько ты расслаблялась?

– Несколько лет. До, собственно, поездки в Грецию. Там я и встретила его. Он был в белой рубашке и спросил, который час.

– Это была любовь с первого взгляда?

– Боже упаси. Это был студент, приехавший отдыхать с друзьями. А может быть, и с родителями. Я сказала, который час, и направилась в свой домик. В следующий раз мы встретились уже глубокой ночью, в почти пустом баре. Мне не спалось, и мы поговорили. О разном, друг о друге. Его звали Игорь, ему было двадцать три года. И у него была родинка над губой – не знаю, почему я запомнила эту деталь. А еще он постоянно говорил «what ever». У него был отличный английский, и разные словечки постоянно проскальзывали, но это – чаще всего. Такой он был, молодой и современный.

– А ты разве нет?

– У меня дочь поступила в колледж. Я по вечерам разбирала ее любовные драмы. Мне казалось, что мои романы – в позапрошлой жизни. Серьезные романы, я имею в виду.

– Тебе было всего тридцать пять.

– Дело не в возрасте. Постепенно привыкаешь. Начинаешь делать множество вещей самостоятельно и ощущаешь себя очень взрослой. Прожившей всю жизнь от корки до корки. Женщине нельзя давать много самостоятельности, иначе она начинает считать себя невероятно умной и глубокой.

– Он казался тебе глупым?

– Скорее наивным. Из серии «все еще впереди». Мы встретились через пару месяцев уже в городе, совершенно случайно, на выходе из супермаркета. Он взял у меня мой номер телефона, сказал, что нам нужно обязательно снова поговорить. Я без задней мысли дала. А он взял и действительно позвонил. Сумасшедший. И гораздо умнее, чем я, – Наташа улыбнулась улыбкой влюбленной женщины.

– То есть на берегу в обнимку с закатом у вас ничего не было?

– Ничего. Он пригласил меня в ресторан в центре города. Мы опять много говорили. Я совершенно не рассматривала его как потенциального кандидата и, видимо, поэтому мне удалось увидеть в нем человека, а не комплект удачных качеств.

Я выпила. Хорошее вино можно научиться выбирать, а человека – никогда. Любой фасад может обвалиться, а за любым забором может оказаться сад. Нельзя выбрать человека, можно его только найти. Не держите двери запертыми слишком долго.

– Я все жду первого поцелуя.

– А я вот не ждала. Я как-то вдруг даже испугалась, что он может случиться. Но после третьего бокала вина мне показалось, что это может произойти. Он, конечно, был молодым, но все равно мужчиной. И я все время смотрела на эту его родинку. С ума сойти. А потом он сказал мне, что ему очень неловко, но он очень хочет меня поцеловать. А потом спросил, хочу ли я этого. И я, знаешь, опешила. Уже две жизни никто из мужчин не спрашивал меня о том, чего хочу я. Кажется, никому раньше не приходило в голову, что я живая.

Я невольно улыбнулась. Конечно, да. Для того чтобы влюбить в себя даже самое трудное женское сердце, достаточно всего лишь первым сделать то, что никто из мужчин не делал прежде. То, о чем женщина уже и сама забыла мечтать.

– Ты ему разрешила? – спросила я, хотя ответ был очевиден.