Персонал станций менялся каждые полгода и набирался в основном из стран, традиционно известных отсутствием агрессивности или нейтралитетом – Швеции, Швейцарии, Туамоту и родины Нарайяна, Республики Андхра-Прадеш.

Процедура запроса была невероятна сложна, и шутники говорили, что если какой-нибудь заблудившийся астероид станет угрозой для Земли, то об этом позаботятся динозавры… после того, как разрешение на ведение огня будет получено из их штаба, созданного шестьдесят пять миллионов лет назад.

‹Политика, – подумал капитан Нарайян, – это почти непристойное слово›.

– Подтверждения не будет, – сообщил он ИскИну. – Открываем огонь!

– Залп первый! – отозвалась Кали. – Одиннадцать часов пятьдесят одна минута семнадцать секунд, время зулусское.

Никто ничего не увидел и не услышал – ни грохота, ни вспышки света, ни каких-либо других свидетельств выброса огромного количества энергии, за исключением того, что в прицельное ментальное окно стремительно хлынула информация. В течение трех секунд космическое пространство пронзал невообразимо мощный по-ток лазерной энергии. Массивные конденсаторы станции мгновенно разрядились, однако система тотчас начала автоматически готовиться к новому залпу.

На это уйдет сорок пять минут.

12 февраля 3214 года, Боевой космос, 11:56 по Гринвичу

С того момента, как корабль-охотник запустил в сторону Земли первый астероид, прошло четыре часа пятнадцать минут. За это время каменный обломок проделал путь длиной почти тридцать один миллион километров. В рамках более масштабной шкалы, которую некогда применяли для измерения расстояний, сопоставимых с размерами Солнечной системы, это равнялось не более чем полутора световым минутам. Хельга, ВЭЛП-платформа № 3, вращавшаяся на околосолнечной орбите в ста тридцати двух миллионах километров от центра системы, по чистой случайности все это время находилась от планетоида – своей первой цели – на расстоянии пяти световых минут.

Что касается их взаимного положения, то космический снаряд, Хельга-3 и Земля образовывали слегка неправильный треугольник – пять световых минут от Хельги до планетоида, шесть – от планетоида до Земли и четыре с половиной минуты от Земли до Хельги. В физике один ватт энергии, помноженный на секунду, равняется одному джоулю.

Лазер Хельга – точнее, батарея из двадцати лазеров – при одновременном залпе имел мощность, равную пятидесяти миллиардам джоулей. Возникший на три секунды луч нес в себе сто пятьдесят тысяч мегаджоулей – эквивалент семисот пятидесяти ядерных боеголовок по двадцать мегатонн каждая.

Примерно пять минут спустя после того, как Кали привела в действие пусковую установку, в каменную глыбу диаметром в километр вонзился лазерный луч, запущенный с отдаленной военной базы, расположенной между Землей и Венерой. Сам луч, разумеется, был невидим. В безвоздушном пространстве нет ничего такого, что могло бы сделать его видимым глазу – ни свечения ионизированных газов, ни пылевой дымки, ни водных паров. Тем не менее каменная глыба мгновенно раскалилась, а над ее поверхностью возник ослепительный звездный нимб.

Надо сказать, наводка была небезупречной. Точное положение каменной глыбы в пространстве можно рассчитать лишь с некой, пусть даже минимальной, погрешностью. Трехсекундный луч, двигаясь вдоль расчетной траектории планетоида, хотя и настиг цель, все же слегка промазал, вернее, не попал в самую ее середину. В общем, опоздай он на полсекунды – и каменная глыба благополучно пролетела бы мимо.

Этой полсекунды тем не менее оказалось достаточно, чтобы обрушить на крошечный квадратик поверхности планетоида мощь целой сотни двадцати мегатонных термоядерных бомб. Астероид принадлежал к классу так называемых углеродистых хондритов, самой распространенной разновидности ему подобных, и примерно двадцать процентов его массы составлял лед. Одна сторона астероида все еще имела температуру межпланетного пространства, то есть около минус ста градусов по Цельсию, тогда как другая в мгновение ока раскалилась до температуры поверхности Солнца.

С поверхности планетоида, пронзая пространство словно отработанные газы из сопла космического корабля, вырвался фонтан раскаленной добела плазмы. Еще мгновение – и разница температур разнесла и камень, и лед на мелкие осколки. Планетоид превратился в облако обломков, с каждой секундой растекавшееся все шире и шире.

И, разумеется, каждый такой осколок – размером от песчинки до валунов диаметром в десяток метров – продолжал движение по траектории, лишь слегка изменившейся в результате попадания лазерного луча, со скоростью в семь миллионов километров в час.

* * *

Космический транспорт ‹Коммодор Эдвард Пребл›, следующий курсом с Марса, 12:15 по местному времени

Виртуальное совещание продолжалось без перерыва все утро. Правда, некоторые из участников прервали связь еще до его завершения, так как их ждали другие дела, зато вместо них подключились другие. Подобные совещания нередко начинали жить своей собственной жизнью, подумал Гарроуэй, по мере того как одна когорта участников сменяла другую – изменчивые, непостоянные, динамичные…

Гарроуэй и сам отключил связь, не дожидаясь завершения, чтобы сосредоточить все внимание на письменных приказах, полученных от штурмовой разведгруппы, однако вскоре вернулся, чтобы вместе с четырьмя сотнями мужчин и женщин понаблюдать за результатами первого выпущенного с Хельги-3 залпа. Участники конференции были разбросаны на всей Земле. Основная их часть находилась в Вашингтоне, Нью-Йорке и Стокгольме, то есть столицах США, Североамериканского и Всемирного союзов соответственно. Примерно десять процентов участников находились на космических базах – на Луне, Марсе или Фобосе, на околоземной орбите или же на многочисленных космических кораблях, разбросанных по пространству от лун Юпитера до орбиты Меркурия.

Разумеется, не все из участников, особенно из числа последней группы, могли участвовать в совещании в режиме реального времени. Четырнадцать минут отделяли ‹Пребл› с момента посылки исходящего сигнала до получения ответа на свой запрос, и это не могло не раздражать. Система Юпитера в данный момент находилась по ту сторону Солнца, на расстоянии около шести звездных единиц, в результате чего отправка запроса и получение ответного сигнала занимала девяносто восемь минут. Командующий Первым Объединенным флотом адмирал Харгрив в данный момент находился на Каллисто, то есть был практически исключен из участия в дискуссии, хотя иконка с его портретом высвечивалась исправно.

В общем, Гарроуэй если и мог участвовать в совещании, то лишь на вторых ролях. Его слова и идеи достигали остальных участников лишь спустя четверть часа после того, как он их озвучивал в ответ на идеи и предложения кого-то другого. В данный момент внимание большинства участников было сосредоточено на схеме, изображавшей развитие событий в боевом пространстве скорее ближе к Марсу, нежели к Земле, точнее на участке, расположенном между внутренним поясом и марсианской орбитой. Зонды-разведчики и боевые корабли, что несли дозор в этом районе, получили изображения первой из астероидных бомб – сначала та вспыхнула ослепительным огнем, после чего пропала из виду. Гарроуэй просмотрел эти изображения еще до того, как те достигли Земли. Реакция же наблюдателей на Земле достигла его лишь спустя еще семь минут.