– Я думаю, что ночью нам будет холодно спать под открытым небом. Самое лучшее будет всем лечь рядом, а наши пальто сшить в одно большое общее одеяло.

Лина поняла, что он предлагает.

– Ну хорошо, – сказала она маленькой неженке и достала из своего собственного рюкзака принадлежности для шитья: – Вот тебе иголка и нитки. И экономь, пожалуйста: неизвестно, сколько это продлится.

Маленькая подавленно смотрела на катушку ниток и хотела что-то ответить, но Зепп быстро отвел ее в сторону.

– Ты, наверное, не умеешь шить? – тихо спросил он.

– Не умею.

– У тебя, наверное, была нянька, которая все за тебя делала?

Малышка испуганно посмотрела на него.

– Камеристка, – сказала она.

– Камеристка? – не понял Зепп, уставившись на ее рот, из которого только что вылетело это неправдоподобное слово.

– И гувернантка, – продолжала несчастная девочка. – И еще горничные и учительница музыки…

– Ну, выкладывай давай, кто еще? – безжалостно потребовал Зепп.

Малышка сглотнула, слезы опять подступили к глазам:

– Еще управляющий, повар, два садовника и вся остальная прислуга…

– Прислуги не бывает! – решительно заявил Зепп.

– Бывает! – заверила малышка, радуясь, что превосходит его в познаниях. – Это такие же люди, как ты и я.

– Так, – мрачно заметил Зепп. – Да что ты говоришь! – Он гневно сверкнул глазами из-за очков: – Скажи еще, что ты живешь в замке!

– Да, – ответила она и снова виновато опустила голову.

– Да ты, поди-ка, еще и принцесса?

– Нет, всего лишь баронесса.

После этого разоблачения Зепп долго молчал, погрузившись в раздумья.

– Ага, и баронесса, конечно, не умеет шить, – сказал он потом. – И ей надо показать, как это делается.

Они сели на песке рядом и стали сшивать вместе все пальто. Малышка смотрела на его пальцы, которые ловко протягивали нитку сквозь толстую ткань. Игла у него так и летала. А у нее все получалось очень медленно.

– Как хорошо ты умеешь, – робко сказала она. При этом уколола себе палец, но не издала ни звука, только сокрушенно смотрела на красную капельку крови.

– А ты облизни, – сказал Зепп, качая головой: даже этого она не знала. Всему-то приходится учить этих баронесс.

– Ты и носки умеешь штопать? – спросила она через некоторое время.

– Само собой, а как же, – ответил он. – Я все могу: варить еду и стирать белье, пеленать младенца и колоть дрова. Потому что моя мать вот уже два года не встает с постели, а у отца только одна рука.

– Ох, – сказала девочка и с испугом посмотрела на него.

Она смотрит, как пугливая косуля, подумал Зепп и смущенно отвел глаза. Он еще никогда не видел таких мягких карих глаз и вообще такого нежного существа, как эта баронесса. Они молча сшивали толстые куртки и пальто. Было очень тихо. Только море блестело и бросало на берег мелкие волны. Слабый ветер играл с песком и доносил соленое дыхание воды. Время от времени слышалось бормотание Лины: «Две пары шерстяных перчаток, один галстук». Томас слонялся без дела, а чернокудрый молча сидел на песке, безутешный в своем горе.

– Послушай, – сказал Зепп малышке, – если ты такая богатая, почему твой отец не нанял для тебя самолет, чтобы переправить в Терранию? Тогда бы тебе не пришлось ждать транспорт для перевозки детей.

– Это случилось так внезапно, – сказала она. – Еще за десять дней до поездки я не знала, что поеду. Но тут случилось это происшествие с Карлом и Якобом…

– Кто такие эти Карл и Якоб?

– Дети нашего шофера. Они после обеда пошли вниз, в деревню за ветеринаром. Аллегро заболел и…

– А теперь еще и Аллегро! Кто он такой? – совсем запутался Зепп.

– Аллегро – это папин любимый конь. Его так зовут, потому что он быстро бегает. Это слово всегда пишут над нотами, когда надо играть быстро. Ты разве не играешь на пианино? – удивилась она, заметив на лице Зеппа непонимание по части нот и аллегро.

– Нет, – отчужденно ответил он.

– А я умею! – сказала малышка и зарделась от гордости. – Недавно я выучила менуэт Моцарта наизусть.

На Зеппа это не произвело никакого впечатления.

– Лучше бы ты шить умела, – холодно заметил он.

Малышка испуганно смолкла и снова взялась за иглу.

– Ну, что там дальше-то было, – напомнил Зепп, – с детьми шофера?

– Да, они побежали вниз, в деревню, и тут над ними вдруг летят самолеты. Они, вообще-то, летели в Цетеро, но, когда увидели мальчиков, один самолет снизился и выстрелил в них.

– Вот мерзавцы. И попал?

– Нет. Но Карл и Якоб были бледные как мел, когда рассказывали об этом, и дрожали всем телом. И тут мой отец сказал, что под огонь может попасть и Клаудиа, я тоже иногда хожу в деревню. И они быстро решили отправить меня к тете Доротее в Терранию.

– Это ты Клаудиа?

– Да. И потом они всю ночь ругались с мамой. Она не хотела, чтобы я ехала общим детским транспортом. Она говорила, что у меня заведутся вши, я научусь дурным манерам и ругательствам. Но отец сказал, что мне не повредит однажды обойтись без камеристки и побыть с нормальными детьми…

– А твой отец правильно соображает, – одобрил Зепп.

– Мой отец… – глаза у малышки мечтательно затуманились. – Ты даже не представляешь, он чудесный.

– А что он делает? – спросил Зепп. Баронесса не поняла его вопроса и хлопала глазами. – Ну, какая у него работа? Не может же он целые дни скакать на своем Аллегро, есть же у него и профессия?

– Я не знаю, – испуганно пискнула девочка. – Я никогда у него не спрашивала. Думаю, у него нет профессии… он только иногда ездит на заседания парламента.

– Что? – встрепенулся Зепп. – Да ты глупая! Тогда у него есть профессия, он политик.

– Да? – обрадовалась малышка. – Тогда, значит, все хорошо.

– Я тоже хочу потом заседать в парламенте, – сказал Зепп. – Когда вырасту! Но, может, буду делать самолеты.

В это мгновение к ним подкатился Томас. У него под мышкой был набор игрушечных строительных инструментов, который он выудил из чьего-то рюкзака. Он мрачно объявил:

– Лина сказала, что я могу тут помогать вам шить.

– Правильно сказала, – подтвердил Зепп. Но поскольку ему хотелось говорить с Клаудиа одному, он тут же добавил: – Но ты же наверняка не умеешь шить!

– Нисколечко! – подтвердил Томас, и настроение у него поднялось. – И даже наоборот: у меня лучше получается дырявить! – И он улизнул от них и устроился со своим ящиком рядом с чернокудрым, который так и не выпускал из рук футляр с несчастной скрипкой.

Зепп, прищурившись, окинул взглядом пляж.

– Эй, люди! – воскликнул он, вскакивая. – Это же просто беда! Все погибнет!

Он имел в виду продукты, которые лежали под палящим солнцем безо