– Если ты не против, я сделаю небольшой холодильник.

– Пожалуйста! – милостиво разрешила она. Правда, ей было любопытно, как он это устроит.

Недалеко от кромки прибоя Зепп выкопал в песке ямку – такой глубины, что на дне ее проступила вода. Тогда он расширил ямку, утрамбовал ее веслом и поместил продукты в прохладную сырость. Когда он рыл, к нему тихонько подобралась Клаудиа и робко спросила, можно ли ей помогать ему. Зепп вытер пот со лба.

– Разве что стенки прохлопай, чтобы плотнее утрамбовались и не осыпались.

Малышка принялась за дело. Через некоторое время она остановилась, неуверенно посмотрела на него и сказала:

– А можно тебя спросить, Зепп?

– Валяй!

– Ты это всегда умел? Ну, быть таким… практичным?

– Нет. Научился. Умеешь то, что приходится делать.

– Ты так думаешь? – с сомнением спросила она, и Зепп видел, что она при этом думает о шитье.

– Если бы ты жила у нас дома, – сказал он, – была бы, например, моей сестрой…

Он перестал копать и задумчиво смотрел в морскую даль. Как бы ему объяснить этой избалованной маленькой девочке ту бездонную разницу между баронессой и рабочим мальчиком, между за́мком и жилищем из одной комнаты и кухни? Она ведь, пожалуй, и не знала до сегодняшнего дня, что есть такие мальчики, как Зепп Мюллер, которые моют и варят, подметают и нянчат младших детей. Как и он, в свою очередь, ничего не знал о баронессах. Разве что в газете порой видел фотографии с подписью: «Князь такой-то с дочуркой в своем имении». И когда он утром собирал для отца пакет с обедом, а мать из кровати спрашивала, положил ли он отцу ломтик колбасы, он отвечал: «Да, мама», хотя это была неправда, ведь был конец месяца и деньги на колбасу давно кончились, и тогда он рассматривал эти картинки в газете и клялся ненавидеть таких, как Клаудиа. И вот теперь у него была для этого возможность, он сидел рядом с ней, но ничего не мог с собой поделать: она ему нравилась. Она не была ни заносчивой, ни хвастливой, как он себе представлял, а была милой, тихой и готовой прийти на помощь; и она, кажется, восхищалась им, потому что он так много знал и многое мог, а она ничего не умела. Может, надо было ей просто рассказать, каково у Мюллеров дома. Тогда бы она заметила, что с этим миром что-то не в порядке, если у одних есть Аллегро для верховых прогулок, камеристки и замок, а у других – раскладушка на кухне, потому что в комнате едва хватает места для родителей и маленького брата. Если бы все бедные дети могли показать всем богатым, как они живут, то богатым стало бы стыдно за свое благополучие. «Мы не хотим иметь замки, – сказали бы они, – если вы живете впятером в однокомнатной квартире; мы не хотим иметь два автомобиля, если вы ходите пешком, чтобы сэкономить деньги на автобусе. Если у нас будет немного меньше, а у вас немного больше, тогда все будет справедливо!»

Зепп вздохнул. Собственно, все было очень просто. Клаудиа бы сразу с ним согласилась, если бы он ей объяснил. Дети иногда понимают легче, чем взрослые. Надо всех маленьких графов и баронесс, всех благополучных детей на месяц забирать из частных школ и благородных пансионов и посылать их к Мюллерам! А бедных детей – в замки и на виллы. И хотел бы он, Зепп, посмотреть, не станет ли после этого мир справедливее и лучше!

– Что-то долго ты раздумываешь, – почтительно сказала Клаудиа.

– Да, – ответил Зепп и снова занялся своей ямой. – К сожалению, сейчас у нас нет времени; я должен довести свой холодильник до ума. А после обо всем поговорим.

Сюрприз в рюкзаке

Стояла уже середина дня, и все работы на берегу были сделаны: рюкзаки разобраны, одеяло из пальто сшито, еда охлаждена, а следопыты все еще не вернулись с разведки местности.

– Ну где же они пропадают? – нервничала Лина. – У меня уже ростбиф подгорел.

Рыженькая не сразу поняла шутку.

– Правда? – удивленно спросила она. – У нас будет ростбиф?

– А как же, – ответил Зепп, – с квашеной капустой. – И он нагреб пригоршню скользких водорослей и поднес ей к носу: – Попробуй-ка.

Томас снова собрал свои игрушечные строительные инструменты и подошел со скучающим видом к рыженькой:

– Ты же мне сказала, что случится что-то страшное и я должен тебя защитить. От чего, собственно? Не вижу ни одного даже крошечного пиратика.

– Ну извини, – сказала девочка. – Кстати, без пиратов мне нравится больше.

Томас с сомнением покачал головой: как может нравиться кому-то унылый день на пляже больше, чем битва с пиратами или с морскими чудовищами, на которую он твердо рассчитывал? Втайне он надеялся на победу в битве, чтобы большие, когда вернутся со своей разведки, пожалели о том, что не взяли с собой такого геройского бойца.

– А вот и они! – вдруг воскликнула Лина.

Вверху на обрыве показались все пятеро, они махали и радостно вопили оттуда. Младшие бросились им навстречу, и все обнимались, как в дружной семье после долгой разлуки. Посыпались вопросы и ответы, разведчики наперебой рассказывали, один красочнее другого, пока у младших не закружилась голова от сделанных открытий. Томас, ловивший каждое слово, крикнул:

– Я не понимаю! Как черепахи могут влезать на пальмы, а орхидеи съели попугая?

Оливер, наконец, призвал всех к молчанию и сообщил детям дальнейший план. Сейчас надо быстро пообедать, чтобы потом все вместе отправились вверх на плато. Лина гордо провела его к «холодильнику», и Оливер искренне восхитился этим сооружением. Удивленно глянул на Зеппа: он никак не ожидал такой изобретательности от этого кривоногого очкарика. А Зепп скромно держался позади и не хотел привлекать внимания ни к себе, ни к своему изобретению. За едой, впрочем, выяснилось, что запасов едва хватит на ужин. А с завтрашнего дня придется рассчитывать только на плоды острова и на охотничью удачу.

Перед тем, как отправиться, Оливер сверил список Лины с вещами, аккуратно разложенными на земле. Парень с веснушками и острым носом стоял с ним рядом и отпускал едкие замечания о вещах, обнаруженных в той или иной кучке. Например, посмеивался:

– Ух ты, кальсоны! Чтобы мальчик не застудил себе животик!

Чернокудрый малыш опустил голову и покраснел от стыда, ведь это именно ему заботливая мама уложила в рюкзак кальсоны, несмотря на все его протесты.

Потом веснушчатый выудил куклу. Она была очень красивая, с настоящими волосами, в шелковом платье