Аля ревниво слушала детские возгласы, вспоминая, что их совместные культпоходы всегда сопровождались Юлькиными капризами: то она требовала какой-то ужасный ядовито-лиловый леденец, то на карусель, куда ее не пускали по росту, то ей жали туфли, то кусались колготки и тянула резинка на хвосте. А с Рыжим, значит, все классно, ничего не жмет и всюду пускают.

— Ну и хорошо, — мстительно сказала Аля. — Будешь теперь с папой ходить.

— Ага, — подтвердила Юлька, засовывая в рот горсть папой купленных на обратном пути орешков кешью. — Он сказал, в следующее воскресенье поедем на Воробьиные горы, будем учиться на доске кататься.

— Никакой доски! — заявила Аля мужу. С неразумным дитем она решила не спорить. — Ты видел, что там творится на Воробьевых горах, особенно в выходные? Ее же раздавят!

Леша согласился так спокойно, что ей, уже привыкшей к его новому характеру, все же показалось, что он издевается. Но он был вполне искренен и пообещал узнать, где есть более тихое место и детский тренер. Правда, вскоре у него началась запарка с работой, он пахал без выходных, и Юлька так и осталась без доски, но не в претензии. Попа купил ей компьютер (экономия называется!), наконец-то ее личный, а не родительский, куда пускали ограниченно и под присмотром, и она оттягивалась по полной программе.

Образцовый отец оставался также образцовым мужем. Несмотря на экономию, Лешка старался время от времени устраивать жене маленькие сюрпризы: то хризантемы среди зимы, то недавно вышедший дамский роман, то билет на показ мод. Правда, золотых цепочек с жемчугом и бриллиантами он больше не дарил (и все-таки — даешь экономию!), но за то, что он такой зайчик, Аля прощала ему даже материальные проблемы. Да, прощала, хотя имела полное право не простить, ведь это он, Рыжий, своей неосмотрительностью в делах поставил бизнес под удар и чуть не разорил их семью.

Но ладно, кто старое помянет… В конце концов, все, что напортачил, он сам же исправил. И недавно повел Алю в ресторан «Экспедиция», стильное место, хотя, конечно, больше в мужском вкусе. Гитара, останки вертолета, чучело белого мишки и таежный ручей под стеклянным полом. Строганина и облепиховый мусс Але понравились, а оленье мясо нет, но главное — понравилось, что официантки там ходят в длинных юбках или брюках.

Лешка на юбки даже не смотрел. А после ресторана загорелся идеей самому приготовить оленину, да так, чтобы даже Але было вкусно. Ну хорошо, пусть не оленину, а что-то другое. Ведь кулинария — его давняя мечта.

Вы такое когда-нибудь слышали?

— Я тебе говорила — он перебесится, — сказала мама.

Они только что умяли приготовленное Лешей восхитительное ризотто: рис, белые грибы, маленькие помидорки-шерри, масло, вино и еще черт знает что — Алю к секретам приготовления не допустили. На десерт планировалась клубника со сливками, но сливки оказались расслоенными, густыми сверху и жидкими внизу, и Алешка без звука поехал в супермаркет за правильными сливками, захватив с собой Юльку. Она и без того целый день помогала отцу на кухне и была на вершине блаженства.

Папа после двух порций душистого ризотто и пары рюмок коньяка задремал на диване, а мама с Алей уселись сплетничать в другом углу.

— Что с ним не так? — деловито спросила мама. — Давай быстрей, пока не вернулись.

— Сама видишь, — капризно ответила Аля. — Готовит, в магазин бегает. С ребенком возится. Избаловал ее страшно — покупает все, что попросит.

— Отлично! — мама зажмурилась от удовольствия. — Все?

— Не пьет, не играет, по бабам не ходит. Дурацкие шутки бросил.

— О-о! Я же тебе говорила — рано или поздно перебесится. Я эту породу знаю.

Откуда мама могла знать «эту породу», будучи сорок лет замужем за флегматичным обстоятельным папой и, по Алиным наблюдениям, никаких других мужчин, кроме зятя, и близко не видя, — это обсуждению не подлежало. Надежда Андреевна всегда была для своей дочери главной советчицей, а потому должна была все знать.

— А с тобой как?

— Нормально.

— Что значит — нормально? Любит?

— Ну да.

— Так и говори: любит. Подарки дарит, на руках носит, пылинки сдувает?

Так выглядело счастье в мамином представлении.

Аля задумалась. Подарки ей Лешка дарил, это правда, начиная с жемчужного сердечка в самолете. Что касается рук и пылинок — что ж, в переносном смысле можно сказать, что и это присутствует.

— Золото, а не муж! — подвела итог мама. — Так что ты киснешь? Живи и радуйся.

Радоваться? Так ведь скука смертная! Был человек, а стал ходячий сборник морали. Недавно она рассказала Лешке абсолютно безобидный анекдот, вычитанный в Интернете: «Немецкое слово „нихт“ произошло от русского выражения: „Ни х…я, твою мать!“. В прошлой жизни Рыжий такие шутки называл дамскими, потому что на его вкус они были недостаточно острыми, солеными и жареными. Но сейчас он посмотрел на нее с упреком, как на школьницу, вздумавшую поразить родителей знанием «взрослых» ругательств.

— Алик, у нас ведь девочка растет, — укоризненно сказал он.

Девочка в этот момент мирно спала у себя в комнате, и никакие анекдоты ее нравственности не угрожали.

Интересно, как живут бабы с мужьями, которые родились образцово-показательными? Ведь это ж застрелиться…

Нет, все это, конечно, чушь. Нельзя сочинить человека, как сказочного героя. И уж если на то пошло, она сумеет пересочинить его, придумать заново. Так думала Аля, пока они ехали от Нарышкиных в сгущающихся сумерках и полной тишине. В тишине? Точно, у них все реже звонят телефоны. Погрузившийся в работу Антонов отвадил всех друзей. А с ней, Алей, тоже никому уже не интересно, потому что она вся в переживаниях и перестала выступать перед публикой со своими знаменитыми моноспектаклями. Что же делать, ведь так и жизнь рушится!

«Кабы не было зимы, а все время лето…» — словно утешая ее, зачирикал Лешкин мобильник. Юля на заднем сиденье удивленно открыла глаза, а Аля недовольно поморщилась: тоже мне, мелодия для бизнесмена. А может, этот законопослушный господин и отвечать не будет, раз за рулем, с него станется!

Леша ответил. Его ответ состоял из множества повторенных с перерывами «да», «разумеется», «конечно», «хорошо», «вполне реально». Потом он назначил встречу у себя в офисе, отключился и улыбнулся:

— Алькин, не дуйся. Мы все равно победим. Знаешь, почему? Потому что сейчас мне звонил Шереметьев.

— Аэропорт? — фыркнула сзади Юлька.

— Больше чем аэропорт. Генеральный директор холдинга «Русская скорость». Он хочет с нами работать. У нас будет отличный контракт. Шереметьев дал понять, что согласен на все мои условия. А ты говоришь: Калифорния! Хочешь, летом съездим в твою Калифорнию, чтоб ты не грустила?

— Ур-ра! — завопила Юлька, окончательно проснувшись. — И чтоб я не грустила!