Рис. 3.3.

а) Пучок нейронов n на k, фокусирующийся на нейроне В.

б) Попытка избавиться от нейрона В, соединяя группы нейронов А и С по принципу «каждый с каждым».

Изображены только исходящие связи нейрона А1

Вы уже хорошо разбираетесь в нейропсихологии. Поэтому можно не напоминать, что нейроны в группе А не обязательно находятся рядом. Главное, что их аксоны дотянулись до дендритов нейрона В. Так, нейрон А1 может находиться в зрительной области и передавать информацию «вижу зверя с четырьмя лапами, раскормленного, с наглой мордой». Нейрон А2 из слуховой области сообщает, что «уши стонут от громкого мяуканья». Нейрон А3 из височного отдела тонко намекает, что, судя по запаху, «кто-то нагадил в тапки».

Если бы связи не сходились в общей точке, а шли параллельным курсом (рис 3.3б), мощности сигнала не хватило бы, чтобы пробудить следующий слой нейронов. Но все три сигнала подаются на один общий вход, там суммируются — и только так, на пределе своих возможностей, активируют нейрон В. И начинают вибрировать все связи, исходящие из нейрона В в третий слой, где кодируется более сложная информация. Это уже не отдельные сенсорные данные о запахе, зрительном образе, звуке. Это некоторые выводы, основанные на синтезе полученных данных. Например, нейрон С1 узнает от В, что «этот скотина кот опять издевается». Нейрон С2 может возразить: «Кота кормить вовремя надо!». Нейрон С3 удивится: «Позвольте! У меня же нет никакого кота! Чья это тварина?».

Обратите внимание, что если заменить нейрон В на любой другой нейрон (скажем, нейрон Е), то ничего не изменится. Главное, что связи от разных нейронов суммируются в некотором узле, и от этого узла идёт одна или несколько ниточек в следующий слой. По отдельности ни один сигнал из группы А не может навести соответствующего шороха. Ну скажет А1, что ходит тут какой-то пушистый зверёк, и что? Если вы сталкиваетесь с этим зверем каждый день, ваш мозг быстро привыкнет и не пустит эту информацию дальше одного-двух слоёв неокортекса. Экономия энергии и привычка к информационному шуму делают своё дело. А вот если вы этого кота первый раз видите, то вступит в игру обратная связь (о ней мы уже говорили), и сигнал пойдёт по другому маршруту.

Таким образом, пучки связей (сходящие и расходящиеся) соответствуют переплетению высших психических функций. Распознавание образов, память, внимание — и всё ради того, чтобы составить представление о незнакомом котяре, который забрался в дом и устроил бардак. Признайтесь, вы тоже сейчас представили эту ситуацию. Детали будут разные (квартира, окрас и порода кота, стоимость загубленных ботинок), но суть одна. Вы представили, а в вашем неокортексе запустились те же нейроны, которые среагировали бы на эту ситуацию, случись она в реальности. Наша речь позволяет передавать не просто информацию, а заменяет собой реальный стимул для нервной системы. Психосоматика работает по такому же принципу. Вам внушают, что вы «толстая», и организм в стрессе начинает набирать вес.

Что же позволяет нам реагировать на гипотетическую ситуацию так же остро, как на реальную? Не мешают даже различия между индивидуальными фантазиями (каждый представил эту картину кошачьего разбоя по-своему). Они и не должны мешать. Да, у всех разные нейроны А1, А2, А3 увидят, услышат, унюхают разные детали. И расположены эти нейроны у всех по-разному. И может быть, их не три, а тридцать три. И слой у них может быть не первый, а четвёртый. Главное, что сигналы от этих нейронов суммируются.

Рис. 3.4. Очистка пучка от структурного шума.

а) Убраны все нейроны, кроме фокуса пучка.

б) Оставлены только связи. в) Пучок обозначен одной стрелкой, цифры (или переменные) по краям — число входящих и исходящих связей

Во всех этих кошачьих проблемах нас меньше всего интересует, какая область мозга обработала зрительный сигнал, а какая — слуховой. Обилие связей, каждая из которых передает свой кусок данных, тоже мешает. Зато целостный образ незнакомого кота, появившегося в вашей квартире, куда понятнее и интереснее. Это целое событие! Разлагать его на составляющие не требуется. Вникать в детали тоже не к месту. Детали отдаляют нас друг от друга. Каждый представляет ситуацию в своих деталях. Но все представляют одну ситуацию.

Эта фундаментальная возможность представить гипотетическую ситуацию, абстрагируясь от деталей, — следствие структуры связей, которые пучком сходятся в одном нейроне. Почему бы не сделать из этого пучка новый элемент? Не из нейронов, как это было с волшебным треугольником, а из связей.

Нейрон В можно включать в рассмотрение вместе с пучком связей, а можно игнорировать. Если мы сотрем все узлы (рис. 3.4), то наше воображение все равно восстановит картину. Ведь если нити сходятся в одной точке, логично, что там находится узел. Не висеть же связям в воздухе! Безвозвратно теряются лишь одиночные узлы, от которых не тянутся нити. Но они нам и не нужны, ведь вся информация записана в связях, а не в нейронах. Изолированные нейроны психически бесполезны.

Вот мы и подошли вплотную к интригующему моменту. Сколько уже было сказано о связях! Структура связей хранит всю информацию, при адаптации связи меняются, шум в каналах связи может быть полезен, паразитные связи создают нам психосоматические проблемы… А нейрон — сам по себе — ни одну из этих функций выполнить не может. И воздействуем мы не на нейроны, а на связи.

Поэтому назрела необходимость вынести нейроны за скобки, а связи возвести в статус отдельного объекта. Что мы и сделали, попутно очистив сеть от неинтересных (для нас) фрагментов. Остались только сквозные цепочки, пучки и их комбинации. Вы можете самостоятельно дополнить нашу модель, добавив в список «интересных» любой необычный нейронной узор.

Маленькое уточнение. С цепочками всё понятно. А сколько связей образует пучок? Столько, чтобы пучок был достаточно пышным. Достаточно для чего? Для нас. Мы же с вами исследователи. Мы строим модель психики, мы и определяем параметры модели. Скажем так: достаточно для того, чтобы броситься в глаза на большой нейронной карте.

Неважно, какой ещё узор мы захотим возвести в статус нового объекта. Эти объекты обязательно будут обладать общим свойством — их можно представить. Отсюда и название новых объектов — представления. Именно из представлений наиболее удобно выстраивать (как из кирпичиков) теорию и практику психосоматических проблем.