и счастьем последние дни мира. Первое и основное — мы должны уничтожить город. Цивилизация взяла от него все, теперь он разлагает цивилизацию, он должен погибнуть. Вдруг поднимается из середины зала сатрап, голос его был глухой и лающий: Он лжет! Он хочет уничтожить город, чтобы сохранить власть. Он приговаривает нас к смерти, чтобы сохранить власть. Он понимает, что только уничтожением миллионов он еще может сохранить власть. Он знает, как ненавидят его те, кто не летает в золотых лодках, кто родится и умирает в подземных фабричных городах, кто в праздник шатается по пыльным коридорам, зевая от безнадежности, кто с остервенением, ища забвения, дышит дымом хавры. Он приготовил нам смертное ложе, пусть сам в него ляжет. Мы не хотим умирать. Мы родились, чтобы жить. Мы знаем опасность — вырождение Марса. Но у нас есть спасение. Нас спасет Земля, люди с Земли, здоровая, свежая раса с горячей кровью. Вот кого Тускуб боится больше всего на свете. Амфитеатр слушал, молча завороженный. Лицо Тускуба покрылось пятнами. Глухой, многоголосый гул толпы проник снаружи под своды зала. Лицо говорившего сатрапа было перекошено, и он рванулся по скамьям к Тускубу. Он схватил Тускуба за горло и сбросил с парчового возвышения. На скамьях вскочили, зашумели, несколько фигур побежало вниз, к лежащему ничком, Тускубу. По толпе пошел, будто, рев ветра».

«Освещенная светильней с потолка пещеры спала среди белых подушек Аэлита. Лось опустился у ее изголовья и глядел, умиленный и взволнованный, на подругу счастья и скорби. Аэлита вздохнула, просыпаясь. Сын Неба — сказала она нежно и тихо — муж мой. Я видела тебя во сне, ты нес меня на руках по стеклянным лестницам, уносил все выше. Ты утомлен, сын Неба, муж мой. Закрой глаза на несколько мгновений. Забудь обо всем, отдохни».

«За золотой дверью пещеры раздался шум. Ни Лось, ни Аэлита не слышали его. Они спали глубоким сном. Тускуб подошел к дверям пещеры, обернулся к солдатам и приказал: Возьмите их. Сквозь сон послышался шум. Раздались резкие удары — стук. Спящая Аэлита вздрогнула, вздохнула, пробуждаясь, и затрепетала.

Она едва слышно сказала: Муж мой, сын Неба, прощай. Ее пальцы быстро скользнули по его лицу. Тогда Лось ощупью стал искать ее руку и отнял у нее флакончик с ядом. Она быстро, быстро, одним дыханием, забормотала ему в ухо: по древнему обычаю, девушку, преступившую запрет посвящения, бросают в колодец. Но я не могла противиться любви сына Неба. Я счастлива. Благодарю тебя за жизнь. Благодарю тебя, муж мой».

«Аэлита поцеловала его, и он почувствовал горький запах яда на ее губах. Тогда он выпил остатки темной влаги, ее было еще много во флакончике. Аэлита едва успела коснуться его. Удары в дверь пещеры заставили Лося подняться, но сознание уплывало, руки и ноги не повиновались. Он вернулся к постели, упал на тело Аэлиты, обхватил ее. Он не пошевелился, когда в пещеру вошли марсиане. Они оторвали его от жены и понесли. Последним усилием он рванулся за краем ее черного плаща, но вспышки выстрелов, тупые удары в грудь, отшвырнули его назад, к золотой дверце пещеры».

Эпилог. «Преодолевая ветер, Лось побежал по набережной. Ему сообщили, что сегодня радиотелефонная станция в семь часов вечера ожидает, как и всю эту неделю, подачу неизвестных сигналов чрезвычайной силы. Шифр их непонятен. Лось снова остановился, закрутился в снежных облаках и, так же как тогда — во тьме Вселенной, — крикнул: «Жива, жива! Аэлита, Аэлита!». Сунул подбородок в шарф, сунул руку глубоко в карман, побрел, шатаясь, к дому. Сел у приемного аппарата, надел наушники. Стрелка часов ползла. О время, торопливые удары сердца, ледяное пространство Вселенной! Медленный шепот раздался в его ушах. Лось сейчас же закрыл глаза. Снова повторился отдаленный, тревожный, медленный шепот. Повторялось какое-то странное слово. Лось напряг слух. Словно тихая молния, пронзил его сердце далекий голос, повторявший печально на неземном языке: «Где ты, где ты, где ты, Сын Неба?». Голос замолк. Лось глядел перед собой побелевшими, расширенными глазами: Голос Аэлиты, голос тоски, летит по всей Вселенной, призывая: «где ты, где ты, Любовь?»

Вывод к главе: мой мозг — это 1/8000000000 доля общей массы Мозга Человечества на планете Земля!

Великая смута

Сказание о Словене и Русе

Как и большинство первичных летописных сочинений, Сказание начинается с праотца Ноя, который благословил сына своего Иафета «на северные земли». Внуки Иафета Словен и Рус отправились, в поисках нового места проживания, на север. Через четырнадцать лет они дошли до большого озера Ильмер (современное название Ильмень). В 2409 году до нашей эры, на вытекающей из озера реке Мутной (современное название Волхов) князь Словен поставил град Словенск Великий, а Рус между тем возвел на южном берегу озера град и назвал его своим именем «Рус». Однако спустя «мнозе же времени» их потомки вернулись на земли своих праотцов и близ озера Ильмень, вниз по Волхову от старого Словенска, поставили город на новом месте «и нареккоша Новград Великий». Поставили на старом месте и Русу, так появилась Старая Русса.

История любого народа — в его памяти, именно поэтому устные предания всегда использовались в официальной истории. Но не в случае со «Сказанием»: вокруг него словно сложился заговор молчания. Первые ссылки на «Сказание» нашлись в «Записках о Московии», опубликованных в Риме в 1549 году. Их автор — посол Священной Римской империи при дворе Василия третьего Сигизмунд Герберштейн — черпал информацию из утраченных ныне летописей. Позднее Ватикан словно наложил вето на все материалы, связанные с историей славян. Но как говорят в народе: шила в мешке не утаишь! Уже в начале восемнадцатого века историк Петр Крекшин, происходивший из новгородских дворян, призывал Петербургскую академию наук учитывать в исторических исследованиях «Сказание о Словене и Русе», поскольку новгородцы, «исстари друг другу об оном сказывают».

Загадка

В 328 году до нашей эры Александр Македонский был в Восточном походе. По преданию, грек от Самарканда отправился на северо-запад. Как пишут историки: «Македонский выступил против загадочных споров. Греки называли спорами — славян: страна их лежит на крайнем севере, вся завалена снегом и недоступна для других народов по причине чрезвычайных холодов, длинных ночей и замерзших рек».

Полководец добрался до Поднепровья, где воевал с руссами, и несолоно хлебавши, вернулся обратно. Много солдат и людей, сопровождавших войско, выбилось из сил. Некоторые ослепли от сверкающих снегов и резкого отраженного света. Ничего нельзя было разглядеть на расстоянии, только по дыму македонцы могли определить, где находятся деревни. Александр