Результаты своей огромной предварительной работы господин Ференц теперь предъявляет составу суда: «С вашего разрешения, ваша честь. Нашей целью не является просто месть, и мы не стремимся просто воздать преступникам по заслугам. Мы просто хотим, чтобы своим решением данный суд снова подтвердил право человека жить мирно и достойно, независимо от его расы и верований. То есть мы как бы взываем к закону от имени и во имя гуманизма».

Сделав паузу, бросив быстрый взгляд на весь зал и в особенности на бывших офицеров эйнзатцгрупп, он продолжал: «Каждый из подсудимых, находящихся на помосте, когда-то командовал или занимал ответственную должность в подразделении, занимавшемся массовыми убийствами. Каждый полагал, что ему принадлежит право определять судьбы людей, и результатом такого права всегда было то, что человек намеренно обрекался на смерть. Из собственноручно составленных этими людьми рапортов видно, что массовые убийства, которые совершались по их приказу, не были вызваны военной необходимостью. Их причина лежит в высшей степени извращенной логике, продиктованной нацистской теорией о высшей расе. Мы докажем, что данные поступки этих людей в униформе представляли собой методические казни в рамках долгосрочных планов по уничтожению групп людей, которые были осуждены на смерть нацистским режимом по этническим, национальным, политическим или религиозным причинам».

Речь господина Ференца длилась примерна 45 минут. Затем он вызвал помощника группы обвинения Питера Уолтона, которому было поручено продолжить вступительную часть. Уолтон, человек примерно 40 лет, с висками тронутыми сединой и несколько протяжной речью, что выдавало его происхождение из штата Джорджия, вышел вперед и продолжил перечисление хроники страшных событий. Он пояснил, что структура террора включала в себя четыре эйнзатцгруппы, в составе каждой из которых насчитывалось от 500 до 800 человек. (В состав каждой эйнзатцгруппы входили: 350 эсэсовцев, 150 шоферов и механиков, 100 гестаповцев, 80 сотрудников вспомогательной полиции (полицаев — из местных предателей), 130 сотрудников полиции, порядка 40–50 работников уголовной полиции и 30–35 сотрудников СД. Итого 880–895 человек; кроме того, переводчики, радисты, телеграфисты, женский персонал (в том числе в расстрельных командах). Всего 1000–1200 человек. — Ред.)

«Эти немногочисленные подразделения общей численностью не более 3 тысяч человек оказались повинны в том, что в течение примерно двух лет они уничтожили не менее 1 миллиона человек. Эта цифра позволяет сделать некоторые вычисления для лучшего понимания того, с чем нам пришлось столкнуться. Итак, в течение двух лет эйнзатцгруппами уничтожалось в среднем по 1350 человек в день. По 1350 человек каждый день в течение всех семи дней недели без выходных, на протяжении более чем ста недель… Прежде чем убить всех этих мужчин, женщин и детей, их необходимо было обнаружить, собрать вместе, содержать в заключении, а затем отвезти к месту убийства. Их нужно было сосчитать, забрать их имущество, расстрелять и похоронить. И похоронами жертв дело не ограничивалось. Ведь все вещи, изъятые у несчастных, следовало собрать, упаковать и отправить в рейх. Кроме того, велись специальные отчетные документы об этих акциях. Каждую из них нужно было подробно запротоколировать и отослать рапорт руководству».

Ференц распределил работу группы обвинения между четырьмя прокурорами. Он взял на себя предоставление суду доказательств в отношении обвиняемых из состава эйнзатцгруппы В. Уолтон занимался делами эйнзатцгруппы D. Дела эйнзатцгруппы А и обвинение ее сотрудников были поручены прокурору Джону Гленси, а эйнзатцгруппой С занимался прокурор Арност Хорлик-Хохвальд. Все они были замечательными людьми, на наш взгляд совершенно не похожими друг на друга внешне. Бенджамин Ференц имел рост всего 132 сантиметра (4 фута 4 дюйма), и, когда он вставал на подиуме, его подбородок едва доставал до кафедры. Ему было всего 27 лет. Его хрупкая фигура и круглое, пухлое лицо делали его еще моложе. Джон Гленси также отличался внешне от Арноста Хорлик-Хохвальда, уроженца Чехословакии, как отличались друг от друга места их рождения. Гленси родился и вырос в Вашингтоне. Это был высокий широкоплечий мужчина атлетического сложения, похожий на игрока в футбол. Родившийся в Чехословакии Хорлик-Хохвальд с первого взгляда производил впечатление человека, занятого умственным трудом. Среднего роста, волосы с проседью, в очках, он отличался певучей речью, вдумчивостью и вел себя очень вежливо. Во время войны он служил в армии своей страны, а после нее в качестве члена чехословацкой делегации в Комиссии ООН по военным преступлениям прибыл в Нюрнберг. Здесь генералу Тейлору и прокурору Ференцу потребовались его знания юриста, и он был назначен в группу обвинения по делу об эйнзатцгруппах.

Помимо людей, перечисленных выше, в работе трибунала участвовал еще уроженец штата Северная Каролина Джеймс Хит, высокий мужчина приятной наружности, обладающий обаянием истинного джентльмена из южных штатов. Он был назначен консультантом по данному делу, и его задачей было специально определено проведение перекрестного допроса обвиняемого номер один Отто Олендорфа.

История эйнзатцгрупп заставляет побледнеть перед собой любой из самых буйных вымыслов, относящихся к жанру фантастики. Она так и не была собрана воедино после того, как прошли годы с тех пор, как эти формирования прошлись разрушительным ураганом через многие города и селения Европы, заставив их окраситься кровью. История писалась по следам событий теми самыми людьми, что творили все эти «подвиги».

В конце каждого дня командиры подразделений направляли командиру эйнзатцкоманды письменные рапорты обо всех казнях, совершенных за день. В свою очередь, командиры эйнзатцкоманд рапортовали командирам эйнзатцгрупп об общем количестве людей, которые были истреблены всеми подразделениями эйнзатцкоманды. После этого уже командиры эйнзатцгрупп подводили общие итоги и суммировали количество смертей. Эти данные с комментариями курьерской почтой или телеграфом отправлялись в группу IV В4 РСХА. Там с них снимались копии, которые переадресовывались Гитлеру, Гиммлеру, Гейдриху, Геббельсу, Герингу и другим авторам планов расовых чисток, после которых нацистский образ жизни, как об этом пророчествовал Гитлер, должен был утвердиться на тысячу лет.

После того как нацистские армии капитулировали, все здания, хранилища и архивы были захвачены победителями, и миру довелось увидеть эти документы. По словам Эйхмана, ему, как офицеру гестапо, приказали сжечь все обличавшие режим документы, но даже с его огромными способностями к разрушению и уничтожению ему не удалось одержать верх над тевтонской основательностью и скрупулезностью. Почти самоотверженное упорство, с которым нацисты документировали каждый свой поступок, высказывание и событие, чтобы восславить себя и запечатлеть эти события в незыблемом граните, было невозможно искоренить ни огнем, ни войной, ни решимостью избавиться от улик. Поэтому для Б. Ференца не составило труда собрать полный комплект таких рапортов, которые он и его ассистенты Уолтон, Гленси и Хорлик-Хохвальд предоставили в распоряжение суда.

Во всех рапортах речь идет о смерти, этом самом ужасном, жестоком, неумолимом и бесчеловечном событии на нашей планете, с которым невозможен компромисс. Но к смерти, этому чудовищному событию, в этих документах подходят настолько грубо, цинично и пренебрежительно, что, если бы не неопровержимость их подлинности, любой бы с легкостью поверил в то, что эти бумаги являются плодом воспаленного мозга умственно отсталого романиста.