– Не так уж и часто. По утрам мы выезжаем на верховую прогулку, в компании Джеффри. – Она решила не упоминать о том, что по меньшей мере половину этого времени они с Филиппом проводили наедине; Джеффри же лазил по горе в надежде изучить все ее заповедные тропки. – Не считая этого и тех трех раз, когда Рутвен обучал меня править каретой, он заговаривает со мной, только если хочет обсудить какое-то важное дело.

Вот как?

– Конечно. – Антония постаралась подавить раздражение в голосе. Несмотря на то что Филипп часто искал ее компании, у него неизменно находилась для этого какая-нибудь важная причина. Она снова погрузила расческу в волосы. – У него много дел. В конце концов, Рутвен – крупный землевладелец. Он многие часы проводит с агентом и управляющим имением. Как и любой разумный джентльмен, он должен быть уверен в том, что в его поместье все идет гладко.

– Странно, он оказался не таким, как я думала. – Нелл развернула рубашку. – Он какой-то… ленивый.

Антония покачала головой:

– Он вовсе не ленивый – это просто видимость, модная манера. Рутвен становится весьма деятельным, когда дело касается чего-то важного.

– Ну что же, вам лучше знать, мисс, – пожала плечами Нелл.

Антония проглотила недовольное «хм» и продолжила любовно расчесывать волосы.

Пять минут спустя она уже спускалась по лестнице на террасу, когда вдруг услышала, как кто-то ее зовет. Она оглянулась и увидела Джеффри, спешившего в ее сторону от конюшен. Ей было достаточно бросить на него один взгляд, чтобы понять: ее брат в приподнятом настроении.

– Великолепный день, сестрица! У меня сразу же получилось пустить коней ровной рысью. Кто знает, может, в следующий раз мне позволят взять серых лошадей?

Антония мягко улыбнулась, разделяя восторг брата:

– Браво, дорогой! Но я бы не возлагала на это больших надежд. – Рутвен разрешал ей править серыми, но Джеффри пока было дозволено брать только пару гнедых, тоже превосходно обученных лошадей, но все-таки не такого уровня, как бесподобные ирландские серые. – Ты бы лучше не просил об этом у Рутвена, он и так слишком щедр к нам.

Я и не собирался! – снисходительно ответил Джеффри. – Просто упомянул об этом, вот и все.

Он пристроился рядом с Антонией, вместе они с удовольствием прогуливались по усыпанной гравием садовой дорожке.

– Рутвен поддерживает меня намного сильнее, чем я мог ожидать. А ведь он большая шишка!

Антония расслышала восхищение в его голосе. Взглянув на него, она увидела, как тот же пыл отразился на его лице.

Не заметив ее испытующего взгляда, Джеффри продолжал:

– Полагаю, ты уже знаешь, что барон предложил мне сопровождать вас в Лондон. Я сначала не был полностью уверен, что это хорошая идея, но он объяснил, что тогда вы с Генриеттой наконец успокоитесь на мой счет. Увидите меня в обществе, и доверие ко мне укрепится. Что-то в этом роде.

– В самом деле? – Когда Джеффри посмотрел в ее сторону, Антония поспешно изменила тон. – То есть, конечно, все верно! – Спустя мгновение она добавила: – Рутвен прекрасно все продумал.

– Он говорит, что это одна из тех черт, которые отличают мужчину от мальчика: мужчина продумывает свои действия в более широком контексте, а мальчик учитывает только свои желания.

Антония ощутила, как против ее воли где-то внутри ее зарождается волна признательности Филиппу; его искусное наставничество непременно поможет восполнить пробел в воспитании Джеффри, образовавшийся после смерти их отца. Все невысказанные сомнения, оставшиеся после разговора с Филиппом насчет поездки Джеффри в Лондон, теперь рассеялись как дым.

– Думаю, тебе нужно следовать советам Рутвена. Его опыту можно доверять.

– Я и доверяю! – Джеффри широким шагом устремился вперед, пока не спохватился, что оставил сестру позади. – Знаешь, когда ты решила сюда приехать, я боялся, что окажусь… ну, третьим лишним. Я и не думал, что Рутвен будет ко мне дружелюбно настроен, как и к тебе много лет назад. Но он все такой же, правда? Нет, он, конечно, городской щеголь и слишком важничает, но все равно относится к нам как к друзьям.

– Это правда. – Антония с трудом подавила мрачную улыбку. – Нам очень повезло, что он к нам так расположен.

– Я, наверное, возьму охотничье ружье – давно уже не упражнялся. Меня не будет до конца дня. – Сияя, Джеффри ушел.

Антония рассеянно кивнула. Она позволила себе расслабиться и теперь задумчиво бродила по садовым дорожкам. К сожалению, Джеффри был абсолютно прав. Когда они с бароном проводили время в саду или на занятиях, Филипп все время ее поддразнивал и говорил колкости. Но она никогда не замечала, чтобы он относился к ней по-другому. Он видел в ней просто закадычного друга, рядом с которым можно не соблюдать условности, и приятного собеседника.

Она не этого хотела.

Оглядываясь назад и анализируя его поведение, она поняла: единственное, что за все эти годы изменилось в их отношениях, – это ее «смехотворная чувствительность». То самое странное волнующее чувство, которое волнами накатывало на нее всякий раз, когда он находился рядом. Непонятное напряжение сковывало ее, то же самое происходило с ее разумом. Ее словно зажимало в тиски, становилось трудно дышать, когда он просто касался ее, помогая спуститься с кареты или лошади.

Но самое худшее происходило, когда его пальцы нечаянно касались тыльной стороны ее ладоней. И все-таки только она это чувствовала, не он. Это просто была ее реакция на его присутствие, реакция, которую становилось все сложнее скрывать.

Остановившись, она огляделась и поняла, что находится в итальянском садике. Ровная клумба лаванды обрамляла края длинного прямоугольного бассейна с прозрачной водой, на поверхности которой мерно покачивались белоснежные лилии. Вокруг бассейна причудливо вились усыпанные гравием аллеи, по обеим сторонам дорожек росли кипарисы и самшит, тщательно подстриженные умелой рукой садовника. Все это создавало довольно строгую, даже аскетичную обстановку – как раз под стать ее настроению. Грустная Антония неспешно обошла вокруг бассейна, погрузила пальцы в воду.

Эта «смехотворная чувствительность» была одной из наименее важных ее проблем. Филипп видел в ней просто молоденькую девушку, а уже приближался деревенский праздник, и вскоре после него они уедут в Лондон. Если Антония хочет добиться цели, ей срочно нужно что-то делать. Что-то, что позволит Филиппу изменить свое представление о ней, – разглядеть в ней женщину, истинную леди, потенциальную жену. И что бы она ни решила предпринять, ей нужно действовать быстро!

– Моя озерная красавица. Золотые рыбки не сильно искусали ваши пальчики?

Антония обернулась и увидела, как к ней приближается объект ее мечтаний. Он был одет в свободную рубашку цвета слоновой кости, поверх которой накинута охотничья куртка, вокруг загорелой шеи небрежно повязан шарф. Бриджи из оленьей кожи обтягивали длинные мускулистые ноги, а ботфорты были так тщательно начищены, что в них можно было смотреться, как в зеркало. Одна бровь насмешливо, но добродушно приподнята, легкий бриз нежно ерошил его волосы. Весь его вид говорил о том, что перед ней стоит богатый землевладелец, но при этом от него за милю веяло опасностью.