Над ними на небольшой высоте с ревом проносится реактивный самолет. Девушка в ужасе всплескивает руками, и на бетонный пол падает безжизненное тело мужчины. Позже мальчик осознает, что на его глазах умер человек, и это воспоминание будет преследовать его всю жизнь, неразрывно связанное с памятью о девушке.

Память – не линейное хронологическое повествование. Воспоминания о том, что произошло пять, десять или двадцать лет назад, всплывают в случайной последовательности, определяемой не календарем, а подсознанием. По какому принципу оно выбирает очередность? Почему одни события, порой незначительные, мы помним со всей четкостью, в то время как другие, зачастую особенно важные, лишь в общих чертах?

Через несколько лет после происшествия на смотровой площадке начинается Третья мировая война. Ядерные бомбы падают на Париж. Земля отравлена радиацией, большая часть населения планеты погибает. В Париже горстка выживших ютится в катакомбах под дворцом Шайо. Среди них – повзрослевший мальчик из аэропорта Орли (в исполнении Даво Хенича). В катакомбах царят голод и крысы, всем заправляет горстка технократов, а обычные люди живут как в тюрьме. Ученые отчаянно пытаются установить связь с миром будущего, чтобы позвать на помощь. Большинство экспериментов оборачивается неудачей: подопытные почти неизбежно теряют рассудок. Безумные жертвы рискованного проекта – изможденные люди с серыми лицами и запавшими глазами – бродят по катакомбам.

Однажды экспериментаторы приходят за Хеничем. Поначалу он боится главаря, однако тот оказывается вполне разумным человеком и спокойно разъясняет суть страшного эксперимента. Человечество обречено, и его единственная надежда на спасение лежит в прошлом или будущем. Хенич избран за силу навязчивых воспоминаний о прошлом – о шокирующем происшествии в Орли и незабываемой красоте девушки.

Начинается работа над его отправкой в прошлое. После множества болезненных, пугающих и неудачных попыток он начинает мгновениями видеть картины довоенного мира: пасущихся на поле лошадей, дремлющую кошку, спальню, залитую солнцем, голубей, взлетающих с городской площади. Наконец перед ним возникает смотровая площадка в Орли, и он раз за разом туда возвращается. Однажды он замечает на площадке девушку, похожую на Шатлен, но проходит мимо. В другой раз она улыбается ему из окна автомобиля.

После этого Хенич встречается с ней вновь и вновь, все больше уверяясь, что это Шатлен. Они живут в бесконечном настоящем – ни прошлого, ни будущего, ни воспоминаний друг о друге, ни планов. Шатлен признается, что считает Хенича призраком. Вокруг – довоенный Париж, и Хенич не решается открыть страшную правду: девушка обречена погибнуть в предстоящем ядерном холокосте. Между ними завязывается невинный роман со встречами в солнечных парках, на людных улочках, среди витрин в Музее естественной истории.

Как-то раз, когда Хенич смотрит на спящую возлюбленную, та переворачивается и приоткрывает глаза. Этот яркий эмоциональный момент – единственный эпизод в фильме, снятый на видеокамеру. Краткое мгновение полно скрытого, невысказанного смысла. Шатлен наконец смотрит Хеничу в глаза, и он обретает место в ее сознании настоящего – перестает быть призраком и может оставаться с ней дольше. Они все больше влюбляются друг в друга, не догадываясь, что эксперимент скоро перейдет на следующую стадию.

Визиты в прошлое – лишь подготовительный этап с целью определить пригодность Хенича для главной задачи: ему предстоит отправиться за помощью в будущее. Люди будущего тоже освоили путешествия во времени, и Хенич должен получить от них некие знания или средства, которые помогут человечеству выжить. Его уже ждут, он успешно выполняет задачу и в награду получает право навсегда остаться в безопасном будущем.

Вместо этого Хенич, вопреки желаниям технократов, просит вернуть его во времена детства, на смотровую площадку аэропорта Орли, где его будет дожидаться девушка. Ему предстоит стать частью навязчивого трагического воспоминания для нее и для одного ребенка. Круг замыкается.

«Взлетная полоса» – редкий пример фильма на стыке авторского кино и серьезной фантастики. Несмотря на краткость, это великолепная картина, которая не может не трогать. Образы из нее надолго отпечатываются в памяти.

Ни Хенич, ни Шатлен больше не снимались в кино. Их лица навсегда остались молодыми; застывшие во времени жесты и нежные взгляды превратились в метафору мимолетности счастья и трагичности преходящей любви. Третья мировая война продолжает быть реальной угрозой. Аэропорт Орли по-прежнему существует. Пассажирские авиалайнеры летают в дальние края, незнакомцы толпятся в терминалах, и все это неведомым образом сохраняет немеркнущую чистоту «Взлетной полосы».

[Ретроспективный обзор фильма, «Гардиан», 17 июля 1967 г.]

Глава 10

Джастину было почти двадцать пять, а он по-прежнему жил один, не считая того времени, когда снимал квартиру с друзьями, и нескольких недель совместной жизни с Кэти в прошлом году. Отношения разладились, и с тех пор Джастин жил сам по себе. У него была девушка, Пенелопа, однако ей не нравилось все время торчать в кино, а самого Джастина тянуло к молодой испанке по имени Изабелла – сотруднице его агента.

С родителями он встречался все реже. Они не ссорились – просто обитали на разных концах Лондона и были постоянно заняты. Джастин вернулся в Фулхэм, а родители со времен переезда на юг так и жили в большом доме в Чигуэлле. Хотя добраться туда было не очень трудно, Джастин навещал их все реже и реже. Стремительно развивающаяся карьера независимого кинообозревателя и критика отнимала почти все его время и внимание. Тем не менее раз в две-три недели он исправно звонил родителям, а иногда они звонили сами.

Аманда тоже давно покинула семейное гнездо и уже несколько лет жила в Уолтемстоу на северо-востоке Лондона с молодым человеком по имени Фил. С братом она почти не встречалась, хотя периодически они разговаривали по телефону.

Морт, Ники, Джастин и Аманда оставались семьей, во многом объединенной общими взглядами, однако у всех была своя жизнь, и собирались они лишь на несколько дней в Рождество, а два года назад еще и на годовщину свадьбы родителей. Джастин не любил надолго оставлять работу и отступать от графика, выстроенного вокруг предпоказов для прессы. Его желание поскорее уехать не проходило незамеченным, особенно для Ники. Уезжая, он всякий раз чувствовал себя жестоким и виноватым.

Как-то раз ближе к концу года Ники сообщила, что отца досрочно отправляют на пенсию с большим выходным пособием и он хочет поехать всей семьей на отдых за границей.

– Что?.. Всей семьей – это со мной и Амандой? – не сразу понял Джастин.

– Ну естественно!

– Ничего естественного, мама, у меня много дел.

– Вечно у тебя дела! Неужели так трудно хоть раз в жизни уделить нам толику своего времени? Для нас с Мортом это очень важно.

– Ну ладно, и когда предполагается ехать?

– Мы думали в апреле или мае. Я всегда мечтала побывать в Париже, а