В декабре 1975 г. в провинции Хубэй на востоке Китая при раскопках старинных захоронений времен правления династии Цинь (221–206 гг. до н. э.) были найдены бамбуковые свитки с начертанными на них письменами — сводом законов и административных уложений империи Цинь. Там есть удивительная запись: «Расследуйте и судите на основании отпечатков пальцев и ладоней». Такое правило действовало 2200 лет тому назад!

И эта находка не единственная. На рисунке — запись о сравнении отпечатков пальцев в деле о краже, относящаяся к той же эпохе китайской истории. Логично было бы предположить, что раз уж китайцы были первыми, кто освоил дактилоскопию в древности, то и в современном Китае дела с ней обстоят прекрасно. Но, как это часто случается, «прервалась связь времен» и страна под названием Китайская Народная Республика занимает отнюдь не ведущие позиции в области дактилоскопии.

Москва — Пекин — Иерусалим

Для молодых сразу поясню: «Москва — Пекин» — это из припева культовой советской песни 1950-х гг. «Русский с китайцем братья вовек»:

«Русский с китайцем братья вовек.

Крепнет единство народов и рас.

Плечи расправил простой человек,

Сталин и Мао слушают вас».

Так вот, в мае 2017-го мне довелось посетить Китай по приглашению Следственного бюро полиции Пекина. Хоть русский с китайцем и братья вовек, а курс лекций они предпочли заказать у израильтян.

Самолет компании Hainan Airlines приземлился в Пекине в пять часов утра. В зале прилета с плакатиком «Мистер Борис» в руках стояли, как мне сначала показалось, двое подростков — паренек и девочка. У меня на секунду даже возникло подозрение: а не украли ли они ожидающий нас на стоянке роскошный джип Buick и есть ли у паренька права? Но, видимо, я просто еще не до конца проснулся. «Пареньку» оказалось 29 лет, а «девочке» — 27. У обоих семьи и, как положено по закону, по одному ребенку. Молодой человек представился как Ли Ран, а девушку звали Чжунг Лиу. Для простоты я предложил им звать меня Бо Рис или просто Панда.

Дорога от аэропорта до отеля в бесконечной пробке заняла три с половиной часа. В Пекине проходила очередная международная конференция, и основные магистрали были частично перекрыты. Зато не было знаменитого пекинского смога. На время любых важных международных мероприятий «новый Китай» останавливает работу всех заводов в мегаполисе, чтобы ненароком не потерять лицо, да и простому человеку нужно время от времени расправить плечи и снять с лица защитную маску.

Комплекс института криминалистики пекинской полиции состоит из двух 12-этажных башен. Одна — лаборатории, вторая — административный отдел и зона жилья и отдыха дежурных смен. Стекло, бетон и модерн, увешанные коммунистическими лозунгами. Девиз полиции: «Лояльность, справедливость, порядок». Правильный девиз. Подтягивается народ. Каждый со своим термосом, наполненным зеленым чаем, и большой персональной чашкой. Любезно наливают и мне. Время — 8:55. Переводчик становится в позицию «на старт, внимание…». Осматриваю лекционный зал. Сорок человек молодежи, лица заинтересованные, толстые тетради раскрыты на столах, чай дымится в кружках, вместо привычной грифельной доски и мела — плазменный экран компьютера невероятных размеров. Я уже настроился на выстрел стартового пистолета, но нет, не тут-то было. В зал входит начальник департамента. Все встают. Поклоны, долгая речь по-китайски, обмены подарками, поклоны, поклоны, поклоны.

Расписание курса такое: с 9:00 до 12:00 — лекции, с 12:00 до 13:00 — обед в комнате VIP, с 13:00 до 14:00 — расслабление в мягком массажном кресле в комнате отдыха для старшего командного состава, далее — практические занятия до позднего вечера.

На фоне сотрудников лаборатории интересно выглядела группа студентов Пекинского полицейского университета. Хороший английский, энтузиазм, улыбки и открытость. Уровень академической подготовки ребят меня, честно говоря, поразил. Глядя на эту молодежь, начинаешь отчетливо понимать, что за Китаем будущее. О социальных благах для работников и о технике безопасности в стране толком представления не имеют. Начинающий полицейский в Китае получает около $300 в месяц, имеет пять дней оплачиваемого отпуска в год, три дня на болезни.

На прощальном ужине за большим круглым столом кроме меня сидели: директор Департамента криминалистики, его комиссар (да-да, комиссар!), переводчик и трое профессоров Полицейского университета. Китайская мерзкая 72-градусная водка лилась рекой вперемешку с теплым пивом. Как в свое время сказал, вернувшись домой, полицейский атташе Израиля в Киеве полковник Каплан, «я печень свою отдал на службе родине». Так что спели мы с комиссаром «Русский с китайцем братья вовек». Каждый пел на своем языке. Он — по-китайски, а я — по-русски.

Для жителей современной России с ее, надеюсь, поголовной грамотностью отпечаток пальца вместо подписи — это что-то из области истории «до 1917-го». На современном Ближнем Востоке, где достаточно большая часть мусульманского населения не умеет читать и писать, этим никого не удивишь.

Следующая интересная историческая находка относится к иному месту и времени. В конце XIX века в пещере в районе озера Кеджимкуджик в Новой Шотландии (Канада) был обнаружен любопытный петроглиф — изображение руки, на котором отчетливо видны подушечки пальцев с разными рисунками на них.

По оценкам историков, петроглиф был вырезан на стене пещеры в XVI–XVII веках — примерно тогда же, когда в Европе жили и творили многие выдающиеся ученые. Один из них, итальянский медик, анатом и биолог Марчелло Мальпиги (бывший, кстати, личным врачом папы Иннокентия ХII), опубликовал в 1686 г. работу, в которой классифицировал общие виды папиллярных узоров, известные сегодня как детали первого уровня.

Труд Мальпиги опередил свое время примерно на 200 лет, когда исследованием и каталогизацией рисунков кожного покрова занялись вплотную.

История криминалистики середины XIX — начала XX века прочно связана с именем Альфонса Бертильона. Даже если вы никогда не учились в школе полиции, упоминания о нем попадались вам в рассказах Артура Конан Дойла и Агаты Кристи. Его вклад в науку и практику регистрации преступников столь значителен, что мы просто обязаны узнать о нем и его методе подробнее.

Бертильон родился в Париже в 1853 г. в семье ученых. Его отец, Луи-Адольф Бертильон, был известным французским антропологом, врачом и статистиком, а брат Жак — уважаемым демографом. Тяжелый характер и болезненность помешали Бертильону окончить лицей. Он сменил несколько работ на родине и в Англии и в возрасте 22 лет был призван в армию. Несмотря на громкий лозунг тех времен — «Армия — школа нации»[10], воинская служба не научила его ничему, что хоть как-то могло пригодиться в гражданской жизни. В 1879-м стараниями отца Бертильон получил место мелкого служащего — переписчика бумаг и каталогизатора — в префектуре Парижа.