В то время во всем мире единственными методами идентификации личности служили словесный портрет и фотография. Заполняя ежедневно огромное количество карточек, содержавших информацию о росте, особенностях фигуры и лиц преступников, Бертильон быстро осознал всю слабость описательного метода: неточность, субъективность и трудность каталогизации. Способ, со временем предложенный им взамен, состоял в точном измерении физических параметров человека и стандартизации процесса запечатления задержанных — анфас и в профиль.

Этот метод фотографии сегодня общепринят и называется магшот[11]. Собственно, анатомические измерения — антропометрия — уже использовались в антропологии, но до Бертильона никто не догадался сделать этот метод частью полицейской практики. Не нужно думать, что новая идея возникла в один момент, легко прижилась и нашла применение. В течение трех лет, глотая насмешки охранников и заключенных, Бертильон экспериментировал в парижской тюрьме Санте.

Тюрьма Санте и полиция Франции в годы фашистской оккупации

Внешне эта тюрьма напоминает питерские «Кресты». Она находится в знаменитом районе Монпарнас и названа по имени улицы, на которой стоит, — La Santé. Когда-то на этом месте был госпиталь, отсюда и название (santé значит «здоровье»). На тюремной стене, на углу улиц Жан Дюлен и Санте висит мемориальная доска с надписью: «За этими стенами были казнены властями, в угоду врагу, 18 патриотов-антифашистов. Они погибли за свободу Франции. Французы, помните!»

В 2018 г. французский режиссер Дэвид Корн-Брзоза и историк Лоран Жоли выпустили необычайно интересный фильм «Полиция Виши», посвященный истории коллаборационизма французской полиции в годы Второй мировой войны. Полуторачасовая картина подробно рассказывает, почему и как силы безопасности Франции добровольно сотрудничали с немцами и на оккупированной территории, и в зоне Виши. Французы очень болезненно относятся ко всему, что связано с этим периодом. Тема коллаборационизма долгие годы сознательно замалчивалась властями и СМИ, соответствующие архивы были закрыты. Государство любыми силами старалось укоренить в сознании своих граждан представление о том, что все немцы были плохими, все французы — жертвами и что одно лишь Сопротивление являлось хорошо организованным и народным движением. К сожалению, правда была иной. С 1941 по 1944 г. французская полиция покрыла себя позором, активно участвуя в облавах на евреев и коммунистов, арестах, пытках, казнях, депортациях в концлагеря. В ходе боев за освобождение Парижа сотни из них переметнулись на сторону побеждавших, и лишь немногие после войны оказались на скамье подсудимых. «19 августа 1944 года, — говорят авторы фильма, — двести полицейских захватили здание префектуры, чтобы хоть как-то изменить имидж полиции в глазах граждан. Будь на то воля парижан, многие стражи порядка висели бы на крюках для туш в мясных лавках». Правы те историки, которые утверждают, что настоящее сопротивление фашистам было лишь в трех странах: России, Югославии и Польше.

В 1883 г. метод впервые сработал: благодаря ему удалось выявить преступника, скрывавшегося под чужим именем. Со временем бертильонаж стал популярен не только во Франции. Система была громоздкой, но она работала, и попытки заменить ее дактилоскопией натолкнутся в скором будущем, в начале XX века, на серьезные препятствия.

Основы современной науки о папиллярных узорах заложили в последние десятилетия XIX века пятеро исследователей:

Уильям Гершель (1833–1917), сотрудник Британской администрации в колониальной Индии, первым использовавший отпечаток большого пальца для идентификации и регистрации местного населения;

Генри Фолдс (1843–1930), шотландский врач, работавший в Японии, указавший на важность поиска отпечатков пальцев на месте преступления;

Френсис Гальтон (1822–1911), написавший первую подробную книгу на тему об отпечатках следов рук;

Эдвард Генри (1850–1931), создавший общепринятую и в наши дни систему классификации отпечатков;

Хуан (Иван) Вучетич (1858–1925), эмигрант из Хорватии, в 1914 г. создавший на своей новой родине, в Аргентине, первую в мире картотеку отпечатков пальцев. Именно он ввел в обиход термин «дактилоскопия» в 1896-м.

Если четыре именитых британца предложили теоретические основы дактилоскопии, то Вучетич пошел дальше. Он построил на этом фундаменте практическую систему, «заземлил» сложные построения и применил весь громоздкий инструмент на практике. Вклад Вучетича в криминалистику велик, он сам интересен как личность и заслуживает подробного рассказа.

Иван Вучетич, старший из 11 детей в небогатой хорватской семье, родился в 1858 г. в местечке Хвар. Люди по-разному представляют себе рай, но Хвар, без сомнения, одно из его наиболее удачных воплощений. Городок находится на одноименном острове в Адриатическом море и знаменит потрясающим ландшафтом и прекрасным, мягким климатом. Сегодня Хвар кишит яхтсменами и любителями бурной ночной жизни, а в середине XIX века это было пусть и райское, но явно забытое богом место.

На острове издревле выращивали виноград и занимались виноделием. Отец Ивана был человеком востребованной профессии — бондарем, а мать вела непростое хозяйство. Мальчика с раннего возраста пристроили к делу — помогать отцу. Позже биографы Вучетича напишут, что он проявлял редкую любознательность и трудолюбие. Образованием Ивана занимался местный монах, и, как видно, довольно успешно.

До начала XX столетия Хорватия оставалась крайне отсталой страной, переходящей из рук в руки. Как и многие молодые люди его поколения, Иван мечтал вырваться из провинции в «большой мир». В 1884 г., в возрасте 26 лет, он вместе с одним из братьев и несколькими друзьями эмигрировал в Аргентину. Страна была выбрана не случайно. Хорватская эмиграция в Южную Америку имеет длинную историю: на переломе веков в Аргентине было 133 поселения хорватских иммигрантов, где проживали 150 000 человек. Четыре поколения хорватов вложили свой ум и энергию в развитие и процветание Аргентины, но при этом испытывали теплые чувства к Хорватии и пытались сохранить родной язык. Сильная и сплоченная хорватская община существует в Аргентине до сих пор. Некоторые потомки иммигрантов-хорватов прославились на весь мир: футболист Марадона, кардинал Карлич, Нестор Киршнер — президент в 2003–2007 гг. — и многие деятели культуры.

В первые три года после эмиграции Вучетич работал в государственной компании по очистке воды, учил язык. В 30 лет он поступил на службу в местное управление полиции и начал помимо повседневной офисной рутины заниматься исследованиями в области классификации следов рук. Кто знает, сколько лет понадобилось бы иммигранту, чтобы доказать косному и вполне довольному жизнью начальству целесообразность использования отпечатков пальцев в процессе идентификации преступников, если бы не трагический случай.