неделю, явно не стоил тех семидесяти пяти долларов, которые я платила за то, что они считали занятиями для элитных воинов.

— Ты не сможешь выбраться, Деметрия. В конце концов ты сдашься.

Почему он должен так произносить мое имя?

— Нет. — обещаю я ему.

Он вздыхает.

— Если бы ты это сделала, все было бы намного проще.

Я опускаю голову и смеюсь. Его руки настолько напряжены, что утром у меня наверняка появятся синяки.

— Ты сумасшедший, если ожидаешь, что я перестану бороться за свою жизнь. Я найду выход, может быть, не сейчас, но я сбегу.

Нож, который я оставлю в его груди, станет моим прощальным подарком. Впрочем, ему об этом знать не обязательно.

Глава 7

Деми

Кольт запирает меня в огромной квартире. Я пинаю дверь и пытаюсь сломать ручку чугунной сковородой, которую нахожу на кухне. Я либо слишком слаба, чтобы сломать ее, либо материал, из которого сделана ручка, слишком прочный.

— Сукин сын. — я разворачиваюсь и швыряю сковороду в стену. Там большая вмятина от удара. Я ударяю по тому же месту, вбивая гипсокартон внутрь и высвобождая каплю сдерживаемого гнева. Когда я вытаскиваю руку из образовавшейся дыры, я замечаю потрескавшуюся кожу на костяшках пальцев.

Поскольку подхватить инфекцию, пока я нахожусь в плену — наименьшая из забот моих похитителей, я смываю пыль и кровь горячей водой с мылом. Кто-то должен беспокоиться о моем здоровье, и это, черт возьми, точно не будут вампиры.

Вытерев руки и обернув костяшки пальцев тонким полотенцем, я осматриваю квартиру. Я прохожу гостиную и направляюсь в спальню. Дверь открыта, и там темно. Я нащупываю выключатель на стене и несколько раз моргаю, когда загорается яркий свет, как только нахожу его.

Черная кровать с балдахином покрыта темно-красным одеялом. Четыре большие подушки расположены позади множества маленьких. Чехлы черно-красного цвета, дополняющие одеяло и столбы. Тумбочка и комод тоже черные, а ковер угольно-серый.

Я роюсь в вещах в комоде. Несколько листков бумаги, часы, немного денег и симпатичный складной нож. Я убираю нож в карман и продолжаю рыться. Когда я заканчиваю осматривать шкаф, я знаю, в чьей комнате я нахожусь.

Грейсона.

Большая часть одежды повседневная или для занятий спортом, а Кольт всегда носит свой костюм Кровной Мафии. Плюс, в ванной есть бутылочка с мылом, которое пахнет Грейсоном. Кедром и апельсином.

Возвращаясь в гостиную, я решаю, что нет ничего плохого в том, чтобы снять обувь. Я развязываю шнурки на ботинках и вздыхаю с облегчением, когда ковер такой мягкий, каким и кажется. Я не против надеть обувь, но ничто не сравнится с тем, чтобы походить босиком по красивому ковру.

Я морщусь, когда вижу дыру в стене. Грейсону это вряд ли понравится. Тем более, я сомневаюсь, что он понимает, что я здесь заперта. Телевизор терпеливо ждет, когда кто-нибудь его включит, но я не в настроении смотреть какое-то дерьмовое шоу. Все, чего я хочу — это принять душ теперь, когда в моем распоряжении есть ванная комната и никто за мной не наблюдает.

Я иду в ванную и сбрасываю с себя грязную одежду. Я быстро стираю шорты, рубашку и нижнее белье в раковине. Не желая рисковать, я беру нож в душевую, отделанную синей плиткой, и закрываю прозрачную стеклянную дверь. В этой ванной нет настоящего чувства приватности. Туалет наполовину скрыт от моего взгляда стеной, но это все. Дверь, ведущая в спальню, представляет собой раздвижную дверь без замка.

Я откидываю голову назад, не отрывая взгляда от двери, пока теплая вода струится по моим волосам и телу. У Грейсона нет шампуня и кондиционера, поэтому я использую его восхитительно пахнущее мыло, чтобы смыть со своего тела тонкий слой грязи и пота. Мои глаза закрываются, когда теплая вода льется по мне.

— Я вижу, ты чувствуешь себя как дома.

Мое сердце пытается вырваться из груди, и я хватаю нож, направляю его к стеклянной двери и держу наготове.

— Убирайся.

Бровь Грейсона поднимается, и его глаза быстро скользят по моему телу, прежде чем снова вернуться к моему лицу.

— Это моя ванная комната.

— Кольт запер меня в твоей квартире.

Его глаза снова начинают блуждать.

— Если ты не хочешь получить ножом по лицу, я бы посоветовала не сводить с меня глаз.

Грейсон закусывает нижнюю губу и снова переводит взгляд на меня. Эти голубые глаза выглядят почти страдающими.

— Ты всегда такая злая?

Я качаю головой.

— Нет, обычно я сру радугами и единорогами. Должно быть, это похищение подняло мне настроение.

Это заставляет его улыбаться.

— А я-то думал, что не нравлюсь тебе.

Протянув руку за спиной, я выключаю душ и кладу нож. Я выжимаю воду из волос. Грейсон не пытается заглянуть, когда из-за этого движения моя грудь выпячивается.

Умный человек.

Я беру складной нож и открываю дверь. С меня капает вода, поскольку я сначала вытираю оружие единственным полотенцем в комнате. Я зажимаю сухую рукоятку в зубах и продолжаю вытирать воду со своего тела, свирепо глядя на Грейсона.

Намеренно ли я наклоняюсь, чтобы проверить его?

Абсолютно.

Проходит ли он тест?

Вроде бы.

Он слегка приподнимается и миллисекунду смотрит на мою задницу, прежде чем застонать и выйти из ванной.

Так ему и надо.

Я не стыжусь своего тела, и он тот, кто вошел, когда я принимала душ. Они уже похитили меня и заставили помочиться в ведро. Я не собираюсь прятаться в душе голой и напуганной. Если я не смогу сбежать, я сделаю их всех такими несчастными, что они будут умолять меня уйти.

Не лучший план, но и не худший. Кроме того, на данный момент мне нечего терять.

Я неохотно натягиваю мокрую одежду, ненавидя ощущение мокрых шорт на своей коже. Как только я расчесываю волосы пальцами, я направляюсь в спальню, где ждет Грейсон. Он сидит на краю кровати, держа в руках пару серых спортивных штанов и рубашку.

— Нет.

Он морщит нос и пробегает взглядом по моим рукам, отмечая, как по моей коже пробегают мурашки.

— Ты замерзаешь.

— Я в порядке.

— Давай, тигрица. Позволь мне помочь тебе. Пожалуйста.

Его доброта на мгновение сбивает меня с толку, но меня не так-то легко одурачить.

— Ты хочешь, чтобы я одолжила твою одежду, прежде чем ты убьешь меня? Кроме того, я не тигрица, перестань называть меня так. — я гримасничаю, когда почти рычу на него эти слова.

Возможно, прозвище подходящее, но мы с ним не на