чем они поймут, что это такое, оно взорвется, и наши проблемы исчезнут вместе с альфой.

Деми хмурится.

— Ты только разозлишь старейшин стаи.

Откуда она знает о старейшинах?

Грейсон упоминал, что злой волк спорил с ней перед тем, как забрать ее из дома. Деми, должно быть, каким-то образом оказалась с ним в постели.

Тем больше причин отказаться от нее. Она уже создает проблемы.

Голос Кольта напряжен, когда он объясняет логистику, и я могу сказать, что ему не нравится идея отправить ее на смерть. Он не будет спорить со мной по этому поводу, потому что он хороший капитан, но этот план ему больше не нравится.

Взгляд Деми поднимается, и я втягиваю воздух. Это невозможно, но она как будто точно знает, где я нахожусь, когда посылает свои визуальные кинжалы сквозь стекло.

Что-то подсказывает мне, что этой женщине не привыкать к неприятностям. Грейсон привел ее домой с улыбкой на лице, и он терпеть не может ходить за мусором. Она дерзкая, а он заинтригован.

Оба моих лучших человека отвлекаются на нее. Я не могу их винить, потому что меня раздражающе завораживает человек, который убил оборотня и напал на вампира. Она также сражалась с обоими моими мужчинами, что делает ее еще более интересной.

У Деми нет четкого чувства самосохранения. Или она думает, что у нее действительно есть шанс сбежать от меня.

Это не так.

Я могу преследовать ее хоть на край света по одному только ее запаху теперь, когда она была рядом со мной. По большей части, вампиры и волки обладают одинаковыми обостренными чувствами и способностями. Хотя я не хочу выть на луну — слава богу, черт возьми, — ее запах запечатлелся в моей памяти, и я могу отследить ее, если понадобится.

— Это ужасная идея, — говорит она, взглянув на Грейсона. — Старейшинам не понравится, что ты убил альфу.

Грейсон что-то бормочет, а Кольт смотрит на нее. Он не говорит ей, что старейшины не заботятся о нынешнем альфе и что именно они хотят его смерти. Он также не упоминает, что нам заплатили почти три миллиона долларов за его устранение.

Деми вонзает нож в столешницу, ее глаза горят яростью и ненавистью. Она сверлит моих людей взглядом со свирепостью старшего вампира.

Они стоят ко мне спиной, но я замечаю их тщательный контроль над своими движениями. Они стараются не реагировать, опасаясь моей реакции. Кольт хочет ее так же сильно, как и Грейсон. Они недавно поели, и я знаю, что за последний месяц у них появились сексуальные партнеры, так что они не голодают. После ее небольшого проявления неповиновения, думаю, я начинаю понимать, почему она им нравится.

Деми ужасна для человека. К этому моменту они обычно либо мертвы, либо представляют собой плачущий беспорядок. Деми же приходит в бешенство от негодования.

Это увлекательно.

Она держится за рукоять лезвия, затем снова переводит взгляд на меня.

— Я убью вас всех.

Мои губы растягиваются в улыбке, что я делаю нечасто, и я без сомнения знаю, что она собирается посеять хаос среди всех нас. Мой член дергается в штанах. Я возбужден ее угрозами. Меня уже много лет не возбуждала женщина.

Я ругаюсь и нажимаю кнопку интеркома.

— Отведи ее в комнату.

Кольт оглядывается через плечо, удивленный вмешательством и резкой сменой планов. Он понимающе кивает, как хороший солдат, каким он и является. Я запираю дверь в наблюдательную комнату, наблюдая, как она ухмыляется в зеркало. Я расстегиваю штаны и сжимаю в кулаке свой ноющий член.

Деми — проблема.

Ни хрена себе проблема.

Глава 8

Деми

Как оказалось, у меня на самом деле есть своя комната. Я ожидала, что меня приковают к другому стулу или бросят в ту же квартиру, что и раньше. Вместо этого меня оставляют в уменьшенной версии квартиры Грейсона. Обстановка та же, все темные цвета и сложные украшения. Кухня полностью укомплектована закусками и напитками.

Я ухмыляюсь, когда не могу найти ни одного ножа.

Как жаль.

Кто-то убрал их все. Хорошо, что Грейсон позволил мне оставить складной нож. Оружие дает мне ложное чувство безопасности и контроля, за которое я цепляюсь.

Я умираю от голода, поэтому ем яблоко, сыр и немного крекеров. Вода в бутылках свежая и вкусная, и я вздыхаю от восхищения, когда делаю большой глоток.

Часы на духовке показывают, что уже почти полдесятого вечера. Календаря нет, но я здесь уже несколько дней, так что сегодня либо четверг, либо пятница. Я хватаю нож и беру его с собой в спальню.

Забавно, что они предоставляют мне такие шикарные условия, когда планируют убить меня с помощью дурацкой взрывчатки на груди. Моя угроза смерти не была пустой. Я найду способ убить всех трех этих вампиров. Если бы Кольт не держал меня за запястья по дороге в квартиру, я бы уже ударила его ножом.

На черном одеяле — свежая пара одежды. Я смотрю на них, но решаю, что лучше надену их, чем буду продолжать мерзнуть, пока мои сохнут на воздухе.

Я бросаю влажную одежду на карниз душевой занавески и натягиваю мягкие черные штаны для йоги и оливково-зеленый топ. Рубашка слишком длинная и мешковатая, чем та, которую я ношу обычно; это в тысячу раз лучше, чем мокрая рубашка. Я откидываю одеяло, кладу нож под подушки и ложусь отдохнуть.

Я так долго находилась под воздействием адреналина, что не уверена, смогу ли спать спокойно. Туго натянув одеяло в темной комнате, я медленно погружаюсь в сон. Мои пальцы касаются складного ножа, утешаясь небольшой мерой безопасности.

Это не так уж много против вампиров. Я возьму все, что смогу, чтобы получить хоть какое-то преимущество. Грейсон и Кольт дважды подумают, прежде чем пытаться напасть на меня или затащить в бронежилет. Особенно если они хотят сохранить глаза.

С этими слегка ненормальными образами, прокручивающимися в моей голове, я проваливаюсь в столь необходимый мне глубокий сон.

Проходит два дня, а я никого не вижу и не слышу. У меня почти закончились закуски, и мне нечего смотреть по телевизору. В этой квартире нет книг, и я устала смотреть нелепые реалити-шоу или теленовеллы. Я не справляюсь с актерской игрой.

В книгах гораздо лучше потеряться, потому что ты получаешь нефильтрованный взгляд на мозг персонажа. Фильмы и телевидение вырезают большую часть лучшей части — внутреннего монолога.

Мой внутренний монолог