— Они прямо за нами, — произносит она почти шёпотом. Она сжимает мне руку, вдавливая ногти сквозь рубашку. — Почему?

Я не отвечаю; не могу придумать правдоподобную ложь, способную всё это объяснить.

Потными пальцами щелчком открываю скрытую на руле панель. Сандор подготовился и на такой случай.

— Сядь ровно, — предупреждаю я. Мэдди смотрит на меня с испугом, по-видимому, вызванным не только могами.

Жму на кнопку запуска закиси азота.

Двигатель ревёт и затем дёргается, на мгновение мне становится страшно, что машина не выдержит Сандоровских модификаций. Но затем, резко вдавив нас в кресла, она с визгом вырывается вперёд.

Мы глубоко превышаем скоростной лимит. Я слишком напуган, чтобы проверить показания спидометра, мои глаза прикованы к дороге, пока я несусь сквозь поток машин. Мэдди в ужасе вжалась в кресло. Замечая наше приближение, остальные машины стараются уйти с пути. Пролетаем на красный. Слышу сирену, и буквально через секунду в зеркале заднего вида отражаются отрывистые синие мигающие огоньки, но все копы остаются далеко позади ещё до того, как они успевают разглядеть мой номер. Мы для них — размытое пятно.

Еду до тех пор, пока аймог не прекращает вибрировать, а затем резко сворачиваю на укромный переулок и гашу фары.

Тело гудит от адреналина. Не могу поверить в то, что только что сделал — ускользнул от кучи преследующих меня на большой скорости могов, как в каком-нибудь кинофильме. Я прямо герой боевика. Меня накрывает волна эйфории пополам с облегчением.

И я действительно не знаю, откуда берется то, что я делаю дальше. Может виной тому гуляющий по крови адреналин, а может у меня просто окончательно слетела крыша. Но не понимая, что творю, я склоняюсь к Мэдди и начинаю её целовать.

Подозреваю, это было не совсем в кассу.

— Сволочь! — кричит Мэдди, отталкивая меня. Распахивает дверь, ударяя несколько ближайших мусорных баков. В тусклом уличном свете я вижу на ее красивом лице дорожки от слёз.

Ошеломленный её реакцией, я молчу, пока она бежит по улице.

Сидя в одиночестве в искореженом кабриолете Сандора, я задерживаюсь, чтобы поразмышлять о наполненной приключениями жизни Лориенского героя.

Бросаю кабриолет в том же переулке и возвращаюсь в небоскрёб Джона Хэнкока пешком. Стараюсь идти переулками и подворотнями насколько это возможно. Аймог всю дорогу молчит. Откуда бы не взялись эти моги, сейчас их нет.

Звоню Сандору и рассказываю, что случилось. Я ловлю его, когда он уже собирался отправиться на мои поиски — как я и предполагал, он следил за мной всю дорогу и распсиховался.

Домой я добираюсь ближе к полуночи. Сандор поджидает меня на входе в здание.

— Какого чёрта!? — набрасывается он.

— Сам не знаю, — отвечаю я, — они взялись ниоткуда.

— А погоня в самом центре Чикаго? О чём ты думал?!

— По-другому было никак.

Сандор со стоном отвергает мой ответ взмахом руки.

— Ты ведёшь себя как ребёнок.

— Не ты ли мне говорил, что в городе нет ни одного мога, — пытаюсь защититься я.

— Так глупо, — говорит Сандор. — Какой же я дурак, что позволил тебе взять машину. Что вообще выпустил тебя из своего поля зрения. А всё из-за какой-то девчонки.

— Кстати, с ней ничего не случилось, — огрызаюсь я.

— Да плевать на неё, — шипит Сандор прямо мне в лицо. — Она не имеет никакого значения, в отличие от тебя. Ты хоть понимаешь, что положено на карту? Ты погубил годы успеха за одну ночь, и всё это из-за какого-то дурацкого увлечения?

Отступаю от него на шаг.

— Не говори так о ней.

Ну и лицемер! Именно он предложил, чтобы я сначала заехал за Мэдди.

Сандор с раздражением потирает лицо.

— Где ты оставил машину?

Даю ему приблизительный адрес переулка.

— Тачку придется уничтожить, — говорит Чепан, — наше присутствие здесь должно быть сведено к минимуму. Я возьму это на себя. А ты… иди наверх и пакуй вещи.

— Что? Зачем?

— Уезжаем утром.

Я был близок. Так близок к жизни, которая бы состояла не только из одного Сандора и тренировок.

Слоняюсь по пентхаузу, бесцельно рассматривая всю ту роскошь, что мы накопили за последние пять лет. Пять лет жизни здесь в мире и комфорте — а теперь всё коту под хвост, только потому что я заскучал. Когда я убил мога в лифте, я думал, это что-то изменит. Что я выбрал свою судьбу и начал войну против могадорцев. Думал, это сделает меня счастливым.

Вместо этого, всё стало только хуже.

Самое лучшее, что я почувствовал, убивая того мога, было не то, что свершилось небольшое правосудие, а то, что я выбрал как и когда его убить. Это был МОЙ выбор.

И всё же сейчас выбора у меня меньше, чем когда-либо. Сандор хочет вернуться к переездам, как раз тогда, когда я начал жить по-человечески. Не думаю, что это правильно, что только он решает, как нам быть.

Может, и я должен высказать свой голос в следующий раз?

Не могу себя заставить паковать вещи. До сих пор цепляюсь за надежду, что Сандор передумает.

Пытаюсь дозвониться Мэдди, но её телефон отправляет меня на голосовую почту. Не то, чтобы я знаю, что ей сказать, если она ответит. Какую ложь сочинить? Большую часть часа я пытаюсь придумать, как извиниться за то, что чуть не дал её убить, что напугал, хотя даже не понимал, что делаю.

В конце концов, просто пишу смс: «Прости».

Сегодня меня ждет бессонная ночь.

Прохожу через мастерскую Сандора в Лекторий. Там есть запрограммированные автоматические обучающие модули. Выбираю один наугад и направляюсь в центр комнаты, держа трубку-жезл.

Когда первый шарик вылетает из вращающейся пушки я не отклоняю его и не сбиваю жезлом. Позволяю ему ударить меня прямо в грудь. Втягиваю воздух, когда тупая боль расходится по грудине.

Стиснув зубы, сжимаю за спиной руки и подаюсь вперёд. Следующий шарик бьёт меня на несколько сантиметров левее, оставляя синяки на рёбрах.

Когда выстреливает третий шарик, мои инстинкты берут верх. Отталкиваю его в сторону телекинезом, поворачиваюсь на месте, ожидая следующиго выстрела. Кручу над головой трубку-жезл, так как программа реально набирает обороты, сзади на меня несутся тяжёлые грушы, механические щупальца хватают меня с пола.

Разум отключается. Я в бою.

Не уверен, как долго смогу продержаться в таком темпе, увёртываясь и отбиваясь, действуя, а не думая. В конечном счете, я так взмок, что футболку можно выжимать. Именно тогда поведение системы в Лектории изменяется: атаки становятся менее предсказуемыми, более точными, чем могла бы сделать программа.