Обнимаю подушку, пахнущую его запахом, и беспрестанно спрашиваю себя… Почему, Зоя? И тотчас отвечаю… Потому что ты предательница, Зой… Неважно, спала ты с Крестом или нет – ты врала. И вину свою показываешь как можешь… И ты до сих пор не простила себя за тот поступок. Ты не простила – не он… Надо уже понять ту глупую Зойку из прошлого и отпустить на все четыре стороны.

Вроде бы так просто… Сказать просто, а вот понять или простить…

Матрас протяжно скрипит под моей тяжестью, когда я поднимаюсь. Бреду в кухню и включаю чайник. Сажусь за стол, заслышав тихую мелодию входящего вызова. Мама только что звонила, значит это…

– Золотко, как вы там? Как Дана? – придаю голосу бодрость.

– Да… Все хорошо, Зоенька, – подозрительно произносит Злата. Уж мне-то не знать, как меняется ее голос, когда Золотко врет! – Вот, решила тебе позвонить. Скоро Никита приедет. Тут Степка вляпался в неприятности. С какой-то девчонкой познакомился. Чудная, как с другой планеты.

– Так, Золотко. Стоп! Ну-ка перестань тараторить и скажи правду, – командую я, расхаживая по комнате, как тигрица.

– В субботу у Роберта помолвка. Он меня пригласил. Я не знаю, идти мне?

– Как в субботу? В эту? Завтра?!

– Да. Он хотел через две недели, но его мама… В общем, почему-то мне кажется…

– Ох, Златка. Где будет помолвка? – оседаю на кровать с силой растирая лицо. Не могу справиться с чувствами, а уж с поднявшими голову сомнениями подавно…

– Зойка, расскажи мне все, пожалуйста… Между вами до сих пор что-то есть? Я еще тогда заметила… Ты так собиралась к нему на свидание, ты… Помолвка будет в его ресторане.

– Мишутка его сын, Златка, – выпаливаю как на духу. – Роберт ничего не знает, он уверен, что мой сын от Крестовского. Наверное, уже поздно говорить? Его невеста, она… Ты бы ее видела, Злат. Она потрясающая – красивая, цельная, фантастическая.

– Где-то я уже подобное слышала. Степка говорил так про свою новую знакомую. Неважно… Зоенька, я уверена, что стоит рассказать. Почему ты должна воспитывать сына в одиночку, а он – жениться на всяких красотках? Выходит, он уверен в своем выборе?

Или не уверен, если так торопится… К чему тогда такая спешка? Беременной она не может быть, тогда что?

– Я не буду портить им помолвку, Злат. Мишутка только мой… Моим и останется. Так что передай Роберту поздравления.

Завершаю звонок и выхожу на балкон. Цепляюсь напряженными пальцами за поручни и глубоко вдыхаю ароматный, пахнущий вечерними цветами воздух. Неужели, правильным будет промолчать? Нет, надо все-таки сказать… Набираю цифры телефонного номера Роберта, но он не отвечает на мой звонок…

Так проходит еще одна ночь. За ней ужасное утро и хмурый, бесцветный день. Я маюсь и расхаживаю по квартире, гадая, как не ошибиться. Сказать сейчас или замолчать навсегда? Похоже, без совета мамы не обойтись. Потому что новоявленный Шнайдер игнорирует мои звонки… Прыгаю за руль и еду в дом родителей. Шагаю по тропинке к уличной беседке, завидев маму и Мишутку.

– Мама, помоги мне принять решение, – выпаливаю без прелюдий. – У Роберта помолвка, он… Я ничего не сказала про Мишу, а позавчера мы поженились. Фиктивный брак. Ради фамилии, я тебе говорила… Я его настоящая законная жена, а он… А она…

– Тише, Зоя. Дыши глубже. Конечно, являться на помолвку и все портить – как сценарий из дурного фильма, но тебе придется сделать это. Знаешь, как говорят: говори сейчас или молчи вечно. Ты звонила ему? – обнимает меня мама, а потом вручает Мишку.

– Не отвечает.

– Собирайся, едем. Другого выхода нет. Ты виновата перед ним, но твой грех не смертельный. Ты его давно искупила – одиночеством, слезами, страданиями. Тебя можно простить. И ты не обязана воспитывать сынишку одна. Почему ему все должно сходить с рук, а тебе нет?

– Поедем, мам.

Возле рыбного ресторана Роберта снуют нарядные люди и теснятся дорогие машины. Воздух трещит от запахов и звуков. Из приоткрытых окон льется громкая музыка и струятся ароматы зелени, жареного мяса и вина… Сглатываю, пытаясь разглядеть среди гостей знакомые лица. Никого… Нарядные женщины с бриллиантами в ушах, мужчины в дорогих костюмах – не иначе армянская родня княжеских кровей, детишки в белых рубашечках, музыканты и танцовщицы в сверкающих разноцветных одеждах… Вакханалия, не иначе… Голова кружится от волнения и кипящих в душе эмоций. Усилием воли стряхиваю с себя ненужные эмоции. Беру Мишутку на руки, не забыв о его любимой игрушке – плюшевом мишке с большой пластиковой пуговицей вместо носа. Земля словно качается подо мной, когда я шагаю по дорожке к входу в ресторан. Дергаю ручку и вхожу, моментально окунаясь в атмосферу всеобщего веселья. Мама остается ждать нас в машине.

– А теперь молодых поздравит тетя невесты Ануш! Поприветствуем гостью! – кричит ведущая. Гора из кудрей и лака на ее голове смешно подрагивает.

Как у них тут все… На широкую ногу… А со мной он просто спал – без церемоний, оркестров и застолий. Тетя Ануш пытается протолкнуть свою внушительную задницу между сидений, а я, пользуясь ее замешательством, поднимаюсь на сцену.

– Можно мне сказать? Я… гостья со стороны жениха.

– Можно, – ведущая протягивает микрофон.

На меня вмиг устремляются сотни глаз… Впиваются в кожу, как острые лезвия. Ползут по моему лицу, шее, груди, обтянутой простой серой майкой, бедрам в короткой джинсовой юбке… Я уставшая, запыхавшаяся, немного лохматая, без макияжа… Жалкая Зойка по их мнению. Только я не такая… И я себя простила. Пытаюсь простить, потому что без прощения не будет новой жизни…

– Знаешь, Роберт, я не хотела врываться на твой праздник, но ты не отвечал на мои звонки, поэтому я…

– Опять эта ненормальная здесь! – истерически вскрикивает тетя Гаяна, поднимаясь с места. – Коля, может, охрану вызвать? Роберт, сделай что-нибудь.

Он молчит. Бледный как смерть, подавленный, он уже знает, что я пойду до конца… Только Роб не догадывается, какую бомбу я собираюсь взорвать.

– Зоя, мы же все обсудили? Зачем ты пришла? – твердо спрашивает он. Прищуривается, смотря на меня, а потом на Мишку, играющему с плюшевым зверем. Музыка стихает, а по залу проносятся тихие голоса.

«Кто она?»

«Это его бывшая?»

«Какой позор! Вот так являться на чужой праздник!»

– Я пришла сказать, что Мишенька твой сын.

– Что? Да как она смеет? – взрывается Гаяне Ивановна. – Нагуляла… А теперь пришла права качать.

Нежная прекрасная Зара, одетая в розовое пышное платье, бледнеет и раскрывает губы в немом возгласе.