переводит его на Марианну. – Ну какая куколка уродилась… Прелесть просто. Глазки бусинки, волосики кудрявые. Родителям теперь придется стоять возле тебя, милочка, и отгонять женихов поганой метлой. Попомни мои слова, баба Вера никогда не ошибается.

В окне виднеется кусочек голубовато-серого зимнего неба. Мелькают разноцветные воздушные шарики, пролетают автомобили, спешат куда-то люди… Сочинская зима особенная – теплая, безветренная, влажная. Воздух пахнет озоном и морской свежестью, а подтаявший снег нигде не отыщешь, он прячется в огромных кучах, что собирают дворники. Кажется, целая жизнь пролетала за этот год. Еще вчера я была одинокой женщиной с ребёнком, а теперь – замужняя дама с двумя малышами.

– Мамаша, мы готовы, – Вера Сергеевна поднимает пищащий комочек и поворачивает малышку ко мне лицом.

– Спасибо вам… Я позвоню мужу, чтобы заходили.

Мой Роб все-таки решился присутствовать на родах. Сомневался, что не справится, боялся увидеть мои страдания, но разговор с Никитой Гончаровым рассеял сомнения. У нас были партнерские роды. Роберт даже участвовал в рассечении пуповины. И все дни находился со мной рядом – помогал купать и ухаживать за дочуркой. Сергей Шевелев доказал невиновность Киры и без нашей помощи. Уткина убил его партнёр по теневому бизнесу. Он запланировал преступление, зная, что в квартире будет Кира. Однако, в ходе следствия ее невиновность доказали, несмотря на компрометирующее положение и отсутствие алиби. Нас с Робертом вызывали для дачи показаний один раз, а после – не трогали, посчитав наши показания неинформативными. К слову, Кира тоже уехала подальше от нас… Шевелев рассказывал, что ее пригласили преподавать основы ресторанного бизнеса в один из городов Сибири. Когда все успокоилось, Роберт полетел в Германию и целый месяц проходил лечение в одной из лучших клиник. И, да… Мой красавец-муж теперь не хромает. Немного побаливает спина после травмы, да и рубцы после операций никуда не подевались, но в целом… Можно сказать, что Роберт родился в рубашке.

Реальность обрушивается на меня, как фейерверк. Я даже не успеваю опустить ладонь в карман, чтобы взять смартфон. В двери шумной толпой врываются близкие. Моя румяная с мороза мамуля выглядит неприлично счастливой, но причина ее счастья – не я с Марианной. Совсем скоро освобождают отца. В марте или апреле он уже будет дома, а мама… Она считает дни до его возвращения.

– Зоя, лапочка! Поздравляем! Показывай мою Мариам, – кричит Гаяне Ивановна, деловито расстегивая пуговицы на норковой шубе.

– Это Марианна.

– Ну и… ладушки. Пусть Марианна, но все равно моя любимая внучка. Зоя, держи. Здесь комплект для тебя и внучки. Смотри, не перепутай, – тоном шпиона-разведчика произносит свекровь, всучивая в мои руки подарочный пакет.

– Спасибо вам.

– Зоенька, я кроватку собрал. Поздравляю, дочка. Какая у нас вышла красавица. На Робушку маленького похожа. Тот тоже был как куклёнок, – утирая скупые слезы, протягивает дядя Коля. Держит на руках Мишутку, отвлекая его от беготни по залу.

– Спасибо… Спасибо вам…

С Мишуткой меня так не встречали… Только мама была, да бабуля… Она и сейчас пришла разделить с нами радость – стоит в сторонке и смущенно плачет. Утирает сухонькой ладонью лицо и что-то бормочет. А Златка обещала приехать летом. Мы так толком и не наговорились со всеми этими проблемами… Авария Роберта, закрытие ресторана, мой затянувшийся токсикоз… Попрощались впопыхах, и только…

– Матильда Яковлевна, Оксана! Едем к нам? Или в ресторан Роберта? Сынок, ну что ты там застыл? – шумит Гаяне Ивановна. – Везде все готово. С утра девочки бегают и ждут указаний.

– А я не застыл. Я… Наверное, стараюсь запечатлеть этот момент в памяти, – произносит муж, смотря на нас во все глаза.

Понимаю – мать с младенцем на руках – самое живое и трогательное на свете зрелище. И ему тяжело и одновременно радостно видеть нас – беззащитных, красивых и любимых… Я тоже оставляю в памяти эту счастливую картинку. Хочу, чтобы она согревала мне душу в минуты отчаяния и слабости, питала мои силы, поднимала ослабевшие руки.

– Где любовь да совет, там и горя нет, – бабуля осторожно касается моего локтя, незаметно прокравшись. – Счастья тебе, Зоенька. Все сохрани, родная… Как в коробочку собирай счастливые картинки, а плохие выбрасывай, как мусор.

– Так и буду, бабулечка.

Целую ее в морщинистую щеку и перевожу взгляд на идущего навстречу мужа – того, кого люблю… Вручаю ему нашу малышку, чувствуя, как внутри расцветает совершенное бессовестное счастье…