Эрик засмеялся и встал со стула.

— Да будет вам известно, что мои предки основали Хандред, еще когда Джеймстаун только зарождался. — Он ненадолго замолчал. — Мы пролили кровь за эту землю. Мои отец, дед и прадед — все они нашли упокоение в земле Виргинии. — Он пожал плечами, и Фредерик увидел за силой и жесткостью этого человека добрый юмор, обаяние его спокойной улыбки. — Да, возможно, мое благополучие поставлено на карту, но поскольку я люблю свою землю, буду драться за нее и с радостью отдам за нее жизнь.

— С кем вы будете драться, милорд? — спросил Фредерик.

— Юдин Бог знает это. Лучше помолимся о мире. Элизабет, подайте мне, пожалуйста, плащ.

Элизабет принесла плащ и накинула ему на плечи. Он двинулся к выходу.

— Mилopд? — окликнул его Фредерик.

Эрик обернулся. Фредерик протянул руку:

— Благодарю вас, лорд Камерон. Я ваш слуга на всю жизнь!

Камерон пожал протянутую руку.

— Меня зовут Эрик. Я рад, что приобрел новых друзей, Фредерик. И запомню, что теперь у меня здесь есть друзья.

— О, милорд… то есть Эрик. Вы правы. Самые преданные друзья!

С улыбкой на лице Эрик повернулся и шагнул из дома в ночь.

Элизабет опустилась на кровать подле мужа, и они оба провожали своего гостя глазами, пока за ним не захлопнулась дверь. Элизабет слегка дрожала, но Фредерик ничего не сказал ей. Они оба поняли: в их жизнь вошло что-то неведомое.

Величие осенило их, распространив свое благоволение.

Эрик вскочил на своего великолепного жеребца и натянул поводья.

Затихло громыхание солдатских сапог, и ночь вновь стала молчаливой.

Холодной, спокойной, чуть туманной. Церковные шпили возносились в темноте, словно стремясь коснуться небес, тускло светили уличные фонари. Вокруг стояла тишина.

«Сегодняшней ночью я стал мятежником, — подумал Эрик Камерон. — А может, и не сегодня». Возможно, семена недовольства давно» зрели в душе, еще со времен франко-индейской или, как ее называли на континенте. Семилетней войны.

Война. Дело снова идет к войне. Никто не хочет говорить об этом! Даже самые отчаянные радикалы» осторожно обходят подобные темы.

Мысли вернулись к леди Стирлинг, к негодованию, бушевавшему в ее глазах, когда она заявила Элизабет, что ее муж — изменник. Леди сделала свой выбор и будет верна короне. Инстинктивно Эрик чувствовал, что Фредерик может не опасаться: она не станет вредить ему.

Аманда не знала, что ее кузен Дэмьен добывает оружие для «Сынов свободы», но кое о чем догадывалась. А пока страх за него терзает ее, девушка будет молчать, каковы бы ни были ее убеждения. Бедная девочка! Ее сердце будет разбито. Этот глупец Тэрритон наверняка бросит ее, а ее близкий родственник замешан в мятеже.

Больше этой ночью делать ему было нечего.

Эрик повернул коня в сторону особняка Томаса Мабри. Дом был погружен в абсолютную тишину, но он тихонько постучал в дверь.

Энн-Мари открыла сразу же и взглянула на него широко распахнутыми сияющими глазами. Ясно, что она дожидалась его.

— Леди Аманда вернулась благополучно?

Энн-Мари кивнула, схватила его за руку и втащила внутрь.

— Она легла спать, и слава Богу! Лорд Стерлинг вернулся, он намерен завтра отбыть домой. А Аманда на несколько недель уезжает к тетушке в Южную Каролину. Та ждет ее в гости. Если бы Мэнди не оказалось на месте, кто знает, что могло произойти! Отец бы тогда не отпустил ее, а я, честно говоря, всегда за нее переживаю, когда она остается дома.

Эрик нахмурился:

— Но почему? Что он может ей сделать? Она его дочь, его плоть и кровь.

Энн-Мари налила ему виски.

— Меня все это тревожит. Она не замечает опасности. Ходит по грани, но не обращает на это внимания, — девушка запнулась, — не видит грозящих ей бед. Я говорю о Дэмьене. — Энн-Мари бросила на Эрика быстрый взгляд. — Видишь ли, она любит его всем сердцем.

В этом выражается вся ее цельная натура. Когда Аманда привязана к кому-то так сильно, она становится отчаянной до безрассудства. О!

Кажется, я болтаю лишнее! А ведь хотела просто выразить тебе двою самую, искреннюю благодарность.

Он нежно поцеловал ее в Щеку.

— Всегда рад служить тебе, Энн-Мари, — заверил он девушку.

Она улыбнулась:

— Жаль только, что ты меня не любишь.

Он попытался возразить, но она улыбнулась и приложила пальчик к его губам.

— Не надо, не отрицай! — Мне самой нужен только тот мужчина, который полюбит меня по-настоящему, милорд, имейте это в виду! — Чуть увлажнившиеся глаза придали едва заметный налет грусти ее улыбке.

— Энн-Мари, ты бесценное сокровище, и я никогда не подпущу к тебе ни одного мужчины, кроме того, который будет обожать тебя.

Он допил виски и направился к двери.

— Куда ты? — спросила она.

— За вещами. А потом — домой.

— Домой? Глубокой ночью? Тебе не стоило бы выезжать в такое время.

— Что ты, девочка! Уже утро. Наступает новый день. Совершенно новый день… — непроизвольно вырвалось у него.

— Тебе лучше остаться…

— Я должен ехать.

Она вышла с ним. Отвязав поводья, он вскочил на коня и, улыбнувшись, махнул ей рукой.

— До скорой встречи! Передай мою благодарность отцу.

— Да, Эрик! И… спасибо тебе. Огромное спасибо!

Он тронул коня, еще раз махнув рукой на прощание. Начинало светать. Бостон пробуждался для нового дня.

Почему-то ему вдруг показалось важным добраться до дома как можно скорее. Захотелось ступить на родную землю, вдохнуть свежий ветерок с реки Джеймс. Боже, как он любит эту землю! Земля всегда была его любовью. Он грустно улыбнулся, поняв, что завидует Фредерику, завидует тому, что у него есть сын. Может быть, пришло и ему время жениться, ведь Камерон-Холлу нужны наследники. И мечтает о сыне, который научится любить эту землю так же, как его отец.

Мысли о наследнике появились не просто так, подумал он Возможно, их навеяла встреча с леди Стирлинг, с грустью признался Эрик самому себе Встреча с девушкой, в чьей душе сосредоточились все переживания этой ночи огонь и неистовство, вспышки откровенного желания — все то, что так необходимо ему.

Остановившись под уличным фонарем, он улыбнулся вспомнив какой девчонкой она была когда-то Порывистой и одновременно такой аристократичной уже тогда приковывающей к себе взгляды. Она была совсем юной, но ее изумрудные глаза сияли своим загадочным блеском, а ярость, бушевавшая в них, была неописуемой. У нее был негромкий, лукавый смех и стальная воля.

«Осторожнее, приятель! — оборвал он себя — Эта девушка становится для тебя наваждением. А сейчас неподходящее время для того, чтобы попадать в плен чар леди Аманды Очень скоро начнется война».