Сегодня все повторится.

При этой мысли ее охватило радостное волнение.

– Почему мы идем ужинать?

– Потому что я голоден.

– Очень смешно. Но я не это имею в виду.

– Я знаю. К тому, что ты имеешь в виду, мы перейдем очень скоро. Но сейчас почему бы нам просто не получить удовольствие от вечера?

Эй-Джей ничего не оставалось, кроме как кивнуть.

Какое-то время они молча сидели за столиком, изучая меню и винную карту. Затем Мэтт закрыл свое меню и переключил внимание на Эй-Джей:

– Значит, у тебя есть сестра.

– Да, – ответила Эй-Джей, водя пальцем по гравировке на ручке ножа.

– Старшая или младшая?

– Младшая.

– А ваши родители? Они?…

– Можно сказать, что их нет и никогда не было. – Поставив локти на стол, она подалась вперед, и ее крошечный кулон в виде бабочки закачался. – Мэтт, послушай, мне бы не хотелось говорить о моем прошлом.

Он нахмурился:

– Я просто пытаюсь поддерживать беседу.

– Я знаю, но о тех людях я не говорю.

«Тех людях?»

Мэтт поднял брови, но ничего не сказал. Он будет завоевывать ее доверие постепенно, и когда-нибудь она сама все ему расскажет.

– У вас с Эмили близкие отношения.

Тихо вздохнув, Эй-Джей обхватила локти ладонями:

– Сейчас да.

– А раньше?

– Мы много лет не общались, но сейчас мы очень дружны.

– Где ты жила в детстве?

– Во многих местах. Послушай, Мэтт…

– В Сиднее? В Брисбене?

– В Перте. Я не думаю…

Когда он подался вперед, она откинулась на спинку стула.

– Не надо так нервничать, Эй-Джей. Я просто хочу, чтобы ты немного рассказала мне о себе.

– Зачем?

– Я почти ничего о тебе не знаю.

– Ты знаешь достаточно.

– Нет, не знаю. – Сделав небольшую паузу, он принялся изучать ножку своего бокала, чтобы дать ей время обдумать ответ. – Например, скажи, где ты ходила в школу. Были ли у тебя домашние животные? Какой у тебя любимый фильм? Книга?

Когда он наконец поднял на нее глаза, он увидел в ее взгляде что-то похожее на упрек.

– После того как я сменила шесть школ, я перестала их считать, – наконец ответила она. – Нам самим часто было нечего есть, поэтому никаких животных у нас не было. Я, наверное, тысячу раз видела фильм «Волшебник из страны Оз». Моя любимая книга «Волшебное дерево».

– Энид Блайтон?

Она кивнула:

– Я всегда хотела иметь такое дерево.

– Как любой ребенок, – улыбнулся он.

– Я действительно его хотела, – серьезно сказала она.

Прежде чем он успел ей ответить, к ним подошла официантка. Когда, приняв их заказ, она удалилась, Эй-Джей подалась вперед и уставилась на бутылку с водой посередине стола.

– Значит, – произнес Мэтт, взяв бутылку, чтобы наполнить их стаканы, – ты художница.

– Можно сказать и так, – ответила Эй-Джей, наконец встретившись с ним взглядом.

– Люди покупают твои работы? Если да, то имеешь полное право называть себя художницей. Чем ты рисуешь?

– В основном акварельными красками. Они быстро сохнут, и клиентам не приходится долго ждать.

– Ты изучала живопись в университете?

– Нет. Я самоучка. – Она сделала глоток воды и снова отвела взгляд: – Я все в этой жизни осваиваю сама.

Мэтт был готов задать ей еще десяток вопросов, но вместо этого принялся изучать черты ее профиля, нежную мочку уха и роскошные волосы.

– Что? – спросила она, обнаружив, что он на нее смотрит.

– Ничего, – улыбнулся он.

– Скажи, – потребовала она, осторожно улыбаясь в ответ.

– За эти десять лет ты стала еще красивее.

Эй-Джей смущенно потупилась.

– Энжел, ты краснеешь.

– Я не краснею.

– А по-моему, краснеешь.

Она снова посмотрела на него. Ее глаза сверкали.

– Ладно. Я краснею.

– Я не знаю ни одной другой женщины, которая обиделась бы на то, что ее назвали красивой.

– Правда? Значит, ты привык разбрасываться комплиментами.

– Женщины их любят.

– Я в этом не сомневаюсь, – усмехнулась она.

– Но ты… уникальна, – улыбнулся он.

– Думаю, мне следует сказать «спасибо».

– Пожалуйста, Энджел.

– Ты можешь перестать так меня называть?

– Почему? Раньше тебе это нравилось.

Она крепче сжала в руке стакан и несколько секунд сердито смотрела на Мэтта, затем пожала плечами и сделала глоток воды.

– Называй меня как хочешь.

Похоже, ему удалось нарушить ее ледяное спокойствие.

– Мэтт, – вдруг начала она, вращая за ножку свой бокал для вина.

– Да?

Немного помедлив, она покачала головой:

– Это не мое дело.

– Спроси меня, и я скажу, твое это дело или нет.

Распрямив плечи, она слегка наклонила голову набок.

– Почему ты ушел из госпиталя Святой Екатерины?

Мэтт уставился на содержимое своего стакана:

– Мой брат Джек погиб четыре года назад.

Эй-Джей мягко посмотрела на него:

– О Мэтт, мне…

– Все хорошо, – сказал он, покачав головой.

Он солгал. Хорошо никогда уже не будет, но ей не нужно это знать.

– Что произошло?

– Он упал, занимаясь скалолазанием в Турции. Если бы помощь подоспела вовремя, он, возможно, выжил бы.

– Ты поэтому основал МЭМС?

– Да, но до этого я целый год колесил по свету.

– Где ты был?

– В Непале, Китае, Европе.

– И как отнеслись к этому твои родители?

– Они считали, что я совершил профессиональное самоубийство.

Тот год сильно отличался от распланированной жизни, которую он вел до того. Он делал то, чего никогда не делал раньше. Менял города и страны, подчиняясь внезапному порыву, бескорыстно помогал людям, занимался физическим трудом и напивался допьяна. Мир был огромен и многообразен, и смена впечатлений помогала ему забыться.

– Но ты сам получал от этого удовольствие? – спросила Эй-Джей.