— Злоупотреблять, — поправил я громилу.

Он густо покраснел и пробурчал:

— И выражаться негоже, барин. Вы не серчайте, но я хоть и деревенский, однако ж кон знаю. Тем паче рядом какая дама окажется. Нехорошо это.

— Ты прав, — я не стал уточнять значение слова. — Вино надо убрать в буфет. У нас же есть буфет?

Я взглянул на Любовь Федоровну, и работник обернулся, ища глазами предмет моего внимания.

— Есть, — снизошла до пояснения хозяйка. — И ледник имеется в подполе.

— У нас есть подпол, — перевел я слова призрака Фоме.

— Надо туда нанести льда.

— Зачем нам это?

— Никогда не знаешь, чего понадобится туды сунуть, — рассудил парень. — Мне тут торговка сказала, что вы некромант. А значит, может и мертвяка запереть нужно будет.

— И как ты все успеваешь? — подивился я.

— Я хозяйственный. И к людям подход знаю. Ну… — он скривился, — окромя бригадира того, что денег мне не заплатил.

— Погоди с этим, братец, — я с некоторой грустью отодвинул от себя опустевшую тарелку. — Дай срок, и мы решим твои дела. Но скажи мне вот что: не боишься, что барин твой — некромант?

— Да неужто не брешет та баба? — глаза Фомы блеснули. — А я решил, что она языком чешет. Неужто вы и впрямь… — он понизил голос, — умеете мертвяков подымать?

— Это девица красная может кое-чего кое-кому поднять, — поправил я новоявленного слугу. — А я призываю.

— Мертвяка? — прошептал Фома.

— Ну да.

— И песика?

— Что? — опешил я.

— Ну, ежели псина околеет, вы ее того… — Фома сделал страшные глаза и взмахнул руками, — призовете, значится, и она поднимется.

— Не пробовал как-то я собак призывать, — усмехнулся я, оценив непосредственность своего помощника.

— Напрасно. Вот подумайте, таких песиков и кормить не надобно. А уж воришкам в дом и вовсе не захочется пробираться.

— Думаешь, совсем кормить не надо?

— Думать мне не положено, барин, — резонно заметил парень. — Я человек маленький. Ляпну чего, а спрос с меня какой?

— Никакого, — догадался я.

— Именно. Но вы обещайте подумать.

— Обещаю, — я спрятал улыбку за салфеткой, которой утер губы. — Благодарю за прекрасный завтрак, Фома.

— Рад, что угодил, ваше благородие.

— Сиятельство, — машинально поправил я.

— А какая разница? — удивился работник, переступив с ноги на ногу.

— Я княжеской крови.

— О как оно. Значит, я у княжича служу.

— И нам надобно тебе гардероб справить, — строго заявил я. — Негоже ходить тебе как портовому работнику.

— Удобно ли, барин? — смутился парень.

— Привыкай, Фома. Ты теперь важным человеком становишься. Представляешь своим лицом адвокатское агентство.

Работник машинально потер бороду.

— Брить надобно? — обреченно уточнил он.

— Точно так. Ты больше не мужик простой. А слуга княжеского дома.

— Боязно как-то.

— Тебе? — подивился я.

— Я ведь хоть грамоте обучен, но не так, чтобы складно. Не думал я… что вы мне доверите лицо агентства этого вашего. Вдруг не сдюжу?

— Не беспокойся об этом. Всему обучишься по ходу дела. Ты парень смышленый.

— Это да, — закивал он.

— Мы тебя еще оженим, дай срок.

— Ох, вашество. Не надобно мне такого.

— Чего это? — развеселился я.

— Так ведь девкам знамо дело что надо, — заговорщическим шепотом сообщил он.

— Что?

— Женить на себе, родить дитя и потом алиментами шынтажировать, — он очень старательно выговорил два последних слова. — А затем и вовсе…

— Что же? — я уже не мог игнорировать смеющегося призрака за спиной Фомы.

— Отравит и похоронит под табличкой фанерной.

— Но тебе-то бояться такого не стоит.

— Это почему?

— Я ж некромант. Я тебя призову, и ты накажешь шантажистку проклятую.

Он понял, что я шучу, и добродушно усмехнулся.

— Не все женщины такие, — попытался обнадежить парня.

— Я простоват, барин. И девке меня обмануть несложно. Потому я им сразу говорю, что денег за душой нет и взять с меня нечего.

— И помогает? — не поверил я.

— Ну…— парень замялся. — Жениха во мне не видят. А мне того и надо.

— Хитрец, — я хлопнул его по плечу. — Но в ближайшее время многие прознают, что у адвоката слуга с хорошим окладом.

— А я им скажу, что душу заложил некроманту, — неожиданно выдал Фома.

— Чего? — опешил я.

— Пусть лучше думают, что я проклятый, как и мой барин, — помощник закусил губу, поняв, что сболтнул лишнее.

— Меня так и называют?

— А вы не серчайте, барин. Оно и лучше, что таким вас видят. Не станут лихого замысливать. И уважать будут.

— Может, ты и прав, — мне нравился его настрой.

— Еще как, вашество. Уж поверьте, еще староста наш говаривал: боятся — значит уважают.

— А его боялись? — хитро уточнил я.

— Бывало, — вздохнул парень и сам того не замечая потер поясницу. Видимо, пороли его не раз.

— А ты его уважал?

Вместо ответа Фома фыркнул, а потом кивнул.

— Но так староста-то не некромант, — резонно заметил он. — Мог поднять только рюмку со стола. А вы, барин… эт самое, призываете мертвых.

— Мне нечем возразить, — вынужден был признать я.

Я наскоро вымыл руки и заметил, как ловко Фома убрал со стола посуду. Пожалуй, стоит выделить ему жалование побольше, если он дальше станет баловать меня готовкой.

Когда я переоделся и завязал на шее платок, на столе звякнул телефон. Рекламная рассылка напомнила, что мне стоит предупредить антиквара о своем визите. Я ограничился сообщением: «Здравы будьте. Вас беспокоит Чехов. Мы обсуждали с вами мебель для моего кабинета. Хочу заглянуть к вам сегодня».

Ответ пришел почти сразу: «Долгих лет, княжич. Ожидаю вас в любое удобное время. Вы сможете выбрать все, что вам нужно, а я организую доставку сразу же».

Меня это более чем устраивало. Фома увлеченно проверял болты в дверных ручках отверткой, и при моем появлении сунул инструмент в один из карманов своей робы. Та оказалась чистой, но местами потрепанной.

— Отвертку можно оставить дома, — посоветовал я.

— Что