– А ведь это только цветочки! – заявил он, когда, чокнувшись «бокалами», друзья приняли по первой. – Ягодки-то впереди…

– Не понял… – прошамкал Костя, вгрызаясь в истекающую жиром золотисто-прозрачную спинку копченого ленка.

– Вечно ты, тормоз, ничего не понимаешь! Молчу, молчу…

– За «тормоз» ответишь.

– Я же сказал «молчу»? Так вот…

Безлатников обстоятельно закусил, разлил по второй и продолжил:

– Золото это – тьфу! Я имею в виду Дуванку, – пояснил он, отстраняя руку друга, потянувшегося за «тарой». – Мелочь! Так, на первое время наскрести чуток.

– А дальше?

– А дальше – весь мир в кармане и небо в алмазах! Ты ведь убедился, что мир этот, Парадиз – тот же, что и наш? До мелочей такой же.

– Ну, допустим, не совсем… Там зима, а здесь – даже снежок не пролетает…

– Вот это как раз мелочи! Просто нет тут людей, чтобы климат успели испортить. Озоновые дыры всякие, парниковый эффект – это все дело человеческих рук, понимаешь? Кислотные дожди опять же…

– А при чем здесь дожди?

– Да ни при чем, – отмахнулся Павел, в очередной раз отпихивая Костину руку, упрямо лезущую к кружкам. – Так, к слову пришлось.

– Ты лучше подумай: мир тот же, география та же и-и…

– Чего «и-и»? Не задерживай тару!

– Дурак ты, ваша светлость, прости Господи! – безнадежно махнул рукой Безлатников, огорченный явной тупостью друга. – Если география та же, то и все месторождения полезных ископаемых находятся на тех же местах, что и у нас!

– Постой… Это значит… – задумался Константин.

– Слава Богу! – воздел руки к темному небу Павел. – На третий день дошло! Как до жирафа!..

– Значит, все месторождения…

– Во-во… Даже давно исчерпанные. По желтобрюховскому прииску я, между прочим, в обычной библиотеке информацию нашел. В заводской.

– И алмазы можно найти?

– И алмазы, и платину, и уран с нефтью.

– Так мы же с тобой богачи! Рокфеллеры!!

– Вот за это и предлагаю выпить. За златые горы!..

– И реки, полные вина!..

* * *

Костя проснулся в абсолютной темноте от того, что кто-то тихонько, но настойчиво пихал его в бок.

Вообразив спросонья, что это опять Иринка проснулась от вечного его храпа, он отмахнулся и попытался перевернуться на другой бок, что в спальном мешке, да еще в тесной палатке не так уж и просто. Толчки от этого не прекратились, а только усилились, напоминая уже тумаки.

– Чего ты!.. – попытался прекратить это безобразие Лазарев, но чья-то рука тут же зажала ему рот с неженской силой.

Ладонь тоже была отнюдь не женской, а жесткой и мозолистой, к тому же пахнущей не то бензином, не то соляркой.

– Тиш-ше!.. – прошипел ему прямо в ухо Пашкин голос, а отросшая щетина больно уколола щеку. – Не шуми, ради Бога…

– Чего там? – прошелестел Константин, окончательно проснувшись, когда ладонь убралась.

Темнота уже не казалась абсолютной. Например, на фоне тускло светящегося полога четко выделялся силуэт товарища, настороженно приникшего к щели входа. Вместо ответа он поманил Костю к себе, прижимая палец к губам.

Из щели между слегка раздвинутыми складками полога открывался отличный вид на пустынный лагерь, залитый серебристым светом полной луны.

– Чего ты?.. – начал было Лазарев, но язык примерз к его гортани…

Из угольно-черной тени, отбрасываемой углом «лабаза», выдвинулся чей-то не менее темный силуэт, похожий больше на сгусток тьмы, и плавно пересек поле зрения.

Кошка! Но разве бывают такие огромные кошки? Спина зверя доходила до половины строения, а в нем почти два метра высоты… Тигр?!!

– Тих-хо!.. – вероятно, последнее слово Костя выдохнул вслух. – Он нас не чует… Ветер на нас… Может быть, сам уйдет?

– Ага!.. Он рыбу в балке чует и дичь. До утра не уйдет.

– А если ветер переменится?

Словно в ответ жидковатый помост качнулся, будто от порыва ветра. Или от того, что кто-то большой и тяжелый потерся об одну из опор.

Павел в панике схватил друга за локоть.

– Сюда лезет! – Павел, умный и рассудительный в обычной жизни, никогда с детских лет не отличался особенной храбростью, особенно в таких вот ситуациях.

– Отстань!

Константин сбросил руку и зашарил в тряпичной складке возле своего мешка. Помост снова качнуло.

Но Лазареву уже было все равно. Он передернул туговатый от редкого употребления затвор карабина, загнав патрон в ствол, и свободной рукой начал расстегивать полог.

– Прекрати! – запаниковал Безлатников, снова цепляясь за него. – Сам уйдет!

– Не сс…! – презрительно бросил ему через плечо охотник, осторожно высовываясь наружу. – Я ему уйду! От Лазарева добром не уходят…

Мгновением спустя грохнул выстрел, затем еще один, и Костя стремительно выскочил из палатки.

Третий выстрел…

– Эй, умник! – донесся снаружи веселый голос. – В штаны не наделал? Спускайся сюда, не дрожи! А то вся палатка ходуном ходит!..

Павлу уже стало стыдно за проявленную трусость, и он неуклюже, задом, принялся выбираться из палатки, недовольно ворча под нос:

– И ничего не наделал… Просто это дикий зверь… Крупный… Опасный, между прочим…

Ноги все-таки предательски дрожали…

* * *

Преследование зверя, которого «завалил» Костя (он клялся и божился, что все три пули не прошли мимо), оставили на утро. Хотя уснуть все равно не могли и просидели до рассвета у костра-великана, сжимая в руках оружие – карабин и Пашкину двуствольную «тулку», заряженную картечью, – и озираясь на каждый шорох.

К счастью (или к сожалению), самым крупным зверем, выскочившим к костру, был бурундук. Ошалело отсвечивая бусинками глаз, «хищник» посидел с минуту на задних лапках, что-то стрекоча миниатюрным пулеметиком, а потом исчез, растворившись в темноте, так как Павел на полном серьезе взял его на прицел своего «оленобоя»[8].

– Не трать патроны, – полусерьезно остановил до сих пор дрожащего друга Лазарев, отыгрываясь за все предыдущие подколки с его стороны. – Заряды у тебя на эту дичь крупноваты…

Охотничье чутье его никогда не подводило.

Едва восходящее солнце позволило различать окружающее с большей или меньшей четкостью, он устремился в погоню за подранком.

– Не мог я ошибиться, понимаешь? – возбужденно твердил он не отстававшему Пашке. – Первый раз прицельно саданул, между лопаток! Веришь? Его аж на бок опрокинуло. И второй раз бил наверняка… А третий уж так, вслед, но по цели, а не в белый свет…