доставляло ему необычайное удовольствие. Он подошёл к прижавшемуся к косяку мальчику, взял за плечо и повёл в комнату.

– А где Федя?

– Его забрали родители, разве ты не знаешь?

– Прямо ночью?

– Ну да, мы ведь не близко находимся… Они долго добирались.

– А зачем тогда устраивали обыск?

– Ты задаёшь слишком много вопросов! – Рука директора клещами сдавила тонкое плечо, так что мальчик наклонился в его сторону… и тут пальцы соскользнули по пижаме, Миша присел на мгновение, увёртываясь от цепких рук директора, и бросился прочь к выходу. Молниеносными движениями, каких едва ли можно было ожидать от подобного человека, Ярослав Карлович ринулся вдогонку, ухватил мальчика у выхода в прихожую сзади за ночную рубашку и потащил так, что ткань с треском разорвалась, раздался хрупкий звук от разлетевшихся по деревянному полу пуговиц и Миша упал назад. В следующее мгновение железные клещи обхватили запястье и потащили его обратно. Нельзя представить, каких усилий воли стоило директору не ударить хныкающего и сопротивляющегося ребёнка. Не сказав ни слова больше, он швырнул его в комнату и запер дверь. Впервые ребёнок пытался сбежать от него, впервые спрашивал о ком-то, впервые он почувствовал себя так близко к безумию и впервые ощутил себя на самом деле беспомощным.

Самолюбие – сильнейшее и одно из самых худших чувств, оно способно вывести нас из себя даже по ничтожной глупости. Какой-то мальчишка чуть не сбежал от него, он не смог ответить на элементарный вопрос… не захотел ответить, сорвался. А это всё результат того, что действует он неправильно. Уж в способности к самоанализу Ярославу Карловичу нельзя было отказать. Жаль только, что самоанализ не всегда приводит нас к верным выводам ввиду наших собственных особенностей характера. Неудачи, и большие, и мелкие, подстерегают нас на всём жизненном пути, и нельзя столь критично относиться к каждой из них. К настойчивому человеку успех рано или поздно всё равно приходит.

С трудом упорядочив мысли и успокоив себя, директор собрался наконец прилечь отдохнуть.

Утро. Одетый и освежённый на вид, директор ходил по кабинету, дожидаясь гулкого боя часов, свидетельствующего, что уже семь и временные рамки эксперимента закрылись – раньше открывать дверь в комнату строго запрещалось, это могло нарушить ход опыта и вообще привести к непредсказуемым последствиям, которые сам он едва ли представлял. Он с нетерпением то подходил к окну и вглядывался в темноту леса, то перебирал бумаги на столе, толком ничего в них не видя. Наконец настало время открыть дверь в ту злополучную комнату и увидеть результат. Стоя перед дверью с ключом в руке, директор вспомнил, что так он волновался только в самый первый раз. Слегка трясущимися руками он вынул замок из скобы и толкнул дверь.

***

В комнате Ярослава Карловича ждала самая мирная из всех возможных картин: Миша спокойно спал в кровати, закутавшись в одеяло, на столе тикали часы, показывая начало восьмого. Всё говорило о том, что ничего не произошло. Постояв минуту в некотором недоумении, директор разбудил мальчика, выкрикнув громкое «подъём!», как это делали наставники в классах. Собственно, чего он ожидал – что мальчик исчезнет? Это создало бы больше проблем и едва ли прояснило бы ситуацию. Сказав Мише, что он ждёт его в кабинете, директор вышел. Мальчик через несколько минут медленно вошёл в в нему, бесшумно ступая босыми ногами по полу, и остановился около шкафов напротив Ярослава Карловича, восседающего в своём кресле.

– Присаживайся, – сказал тот спокойным тоном, указав на кресло. Когда тот сел, он продолжил: – Как тебе спалось?

– Спасибо, хорошо. – Миша недоверчиво смотрел в скорее озабоченное сегодня, чем грозное, лицо, прикрывая ладонью левое плечо, которому вчера досталось.

– Снилось ли тебе что-нибудь? О чём ты думал, засыпая?

– Мне ничего не снилось, но я думал о том… как… хорошо бы было жить дома и каждый раз так спать.

– Разве здесь тебе не нравится? То, что произошло вчера, не должно пугать тебя, просто не нужно было убегать… Как видишь, ничего ужасного здесь нет. – Директор задумался на минуту о том, как действовать ему в дальнейшем, его отвлёк Мишин голос.

– А что тогда случилось с другими учениками?

Директор взглянул на него, уловил решительный, не верящий взгляд; в нём снова зародилось нетерпение, но он подавил его и ответил:

– Их тоже забрали. Просто перед тем, как какого-нибудь ученика забирают домой, родители и он беседуют со мной о его дальнейшем воспитании, я даю рекомендации… – неуверенно говорил Ярослав Карлович, отчётливо понимая, что на месте Миши он бы тоже не верил в эту чушь. Решив исключить возможность дальнейших вопросов, он сказал: – Ты можешь идти в свою спальню, умываться и готовиться к завтраку.

Мальчик ещё несколько секунд посмотрел на директора, он явно хотел ещё что-то спросить, но потом всё же встал и также медленно пошёл к выходу.

– Ты не представляешь, как тебе повезло… пока. – Пробормотал директор под нос, когда ребёнок вышел.

Он встал из-за стола, взял несколько папок и направился в лабораторию, чтобы снова провести там день, снова погрузиться в царство химических формул, пробирок и раздумий. Первым делом ему не давало покоя то, что произошло с часами в ту ночь, почему они были переведены. Он чувствовал, что разгадка кроется именно здесь. В эту ночь часы шли верно, и мальчик никуда не делся. Что, если попробовать с вечера поставить их на другое время? Истина рождается в опытах, и уже на следующую ночь директор проверил эту гипотезу, снова пригласив в комнату Мишу, и снова получил тот же результат.

Не мог Ярослав Карлович догадаться, что Федя, когда оказался в комнате один, просто-напросто сел за стол и перевел часы на восемь с половиной часов вперёд, желая, чтобы эта ночь как можно скорее прошла и его забрали отсюда, не предполагая, какие кошмарные последствия повлечет за собой данное действие в первую очередь для него самого. Сделал пустой, бесполезный поступок, как это свойственно ребёнку, и тем самым поставил гениального учёного в тупик.

Не мог Ярослав Карлович также и подумать, что Миша не верил ему ни на толику. Тот хорошо знал, что у детей, обучающихся в этой школе, в большинстве случаев нет родителей либо же они в принципе не имеют возможности забрать их, иначе бы сделали это незамедлительно. Да и зачем им приезжать за своими детьми обязательно ночью? С чего вдруг они решили тайно забрать их отсюда, если предположить, что они сами сюда их и отдали? Кроме того, выпавший из окна той комнаты