будем спорить — но вы все же моряк, а я прошел не одну войну, и, поверьте, разбираюсь как вести ее на суше. Можете всецело на меня положиться — как начальник штаба я всемерно помогу вам вести войну, и вполне компетентен.

Алексеев молча слушал генерала, равного ему в чине, и не мог поверить услышанному. Это как рыбак забросил удочку, пытаясь поймать карася, и неожиданно выловил осетра. Такое только в сказках бывает, но никак не в жизни. И сказано не по «пьяной лавочке», совершенно серьезно, какие тут могут быть шутки. Заполучить в начальники штаба Куропаткина, причем тот сам выразил свое желание, того самого, что был у знаменитого «белого генерала» первым помощником — в такое счастье не сразу поверишь.

— Вас лучшим начальником штаба называл генерал Скобелев, а его словам можно всецело доверять. Алексей Николаевич, вы один из лучших, если не самый лучший генерал, и мы с вами непременно сработаемся вместе, даю вам слово. И все решения, касательно действий вверенной вам армии будем принимать совместно, я как наместник, вы как командующий. Выбор и назначение кадров ваша прерогатива — я это прекрасно понимаю.

В эту минуту адмирал был готов дать любые обещания, чтобы получить такого помощника. В эту секунду он уже не сомневался в успехе, ведь полностью сосредоточил в своих руках всю власть. Да, вице-адмирал Макаров строптив, но и на него есть управа. А между тем Куропаткин снова заговорил своим охрипшим голосом:

— Нам предстоит много сделать, Евгений Иванович, а времени очень мало. Вот тут мои соображения касательно плана ведения боевых действий. Здесь также последние телеграммы в Петербург и ответы на них — вы должны быть в курсе происходящего. Пополнения пойдут, причем кадровых солдат, не запасных, хотя объявлена частичная мобилизация в Казанском военном округе. Но сами понимаете — мы можем рассчитывать на три эшелона в день, а это очень немного — батальон пехоты, эскадрон конницы или артиллерийская батарея. Причем в апреле поток грузов остановится — лед на Байкале станет ненадежным, и так до начала навигации. Хотя войска пойдут трактом от Иркутска в обход озера, там уже готовят места для отдыха. Хотя время маршей увеличится — с весной неизбежна грязь.

Куропаткин говорил уверенно — глаза генерала снова зажглись огнем, к тому же на стол легла тонкая папочка. За ней последовала другая, намного толще, пухлая. И тоже с завязанными тесемками.

— Здесь соображения по многим важным моментам — их исполнение не в моих возможностях, а переписка с Петербургом займет много времени, даже слишком много. Ваше высокопревосходительство должно ознакомиться с этими материалами…

— Алексей Николаевич, давайте никогда не обращаться к титулованию, прошу вас — вы ведь тоже ваше высокопревосходительство, и к тому же были военным министром. Это я должен тянутся перед вами. А с материалами я немедленно ознакомлюсь — ночи длинные. А вы идите отдыхать — мне не нравится ваше землистое лицо — вы чрезмерно работаете, не щадя себя.

И наместник демонстративно положил ладонь на папки…

С. Ю. Витте еще при жизни произнес про него: «великий человек для малых дел, и глупый для великих».

Глава 12

Пять броненосцев шли в кильватерном строю — впереди «Петропавловск» под флагом командующего, за ним шла «Полтава», замыкал построение «Севастополь». Именно эти три броненосца и являлись сейчас главной силой Порт-Артурской эскадры, и только на их двенадцатидюймовые пушки мог надеяться вице-адмирал Макаров, нервно расхаживающий по мостику. Всего три броненосца против шести японских с такой же артиллерией, причем четверка вражеских броненосцев была на 2–3 тысячи тонн водоизмещения больше, и лишь паре кораблей ранней постройки более-менее соответствовали русские «Полтавы».

В целом это были весьма неплохие броненосцы, умеренного водоизмещения в одиннадцать с половиной тысяч тонн, а потому «экономные», с точки зрения министра финансов Витте. Только их постройка чрезвычайно затянулась, что даже для отечественных верфей было непозволительно. Заложенные в 1892 году они были введены в строй лишь в 1900 году, и уже тогда являлись устаревшими.

Все дело в том, что в конце ХIХ века кораблестроение развивалось чрезвычайно быстрыми темпами, новинки появлялись одна за другой, и эти новшества старались внедрять по мере постройки. Так в САСШ закупили партию брони, закаленной по гарвеевскому способу, она и пошла на защиту наиболее уязвимой центральной части, особенно на «Полтаве», самой лучшей из всей тройки. Остальная броня состояла из сталеникелевой брони, пусть не такой прочной, но благодаря толщине в 14, 5–16 дюймов она не пробивалась двенадцатидюймовыми пушками даже с близкого расстояния. К окончаниям пояса плиты истончались до десяти дюймов, что тоже являлась неплохой защитой. А вот оконечности кораблей по ватерлинии не имели никакой защиты, кроме карапасной броневой палубы, толщиной в два с половиной, а на скосах в три дюйма. Выше главного пояса установили еще один, более короткий, от башни до башни, толщиной в пять дюймов — его задачей было лучше прикрыть уязвимую для падающих снарядов двухдюймовую броневую палубу, защищающую котлы и машины. И без этого пояса броненосцам было бы намного легче «сбить» ход — любой взрыв в котельном отделении стал бы смертельным, если не ударом, то приговором, лишь немного отсроченном по времени.

Ибо есть «железное» правило — «подранков» всегда добивают!

Впрочем, и русские броненосцы могли «приголубить» любого противника так, что тому мало не покажется — вооружение было на высоте требований. Точно такое же, как на лучших британских, французских и японских броненосцах. Две башни с десятидюймовой броней по носу и корме вооружались парой 305 мм пушек с длинной ствола в сорок калибров, стреляющих увесистыми двадцатипудовыми снарядами.

Средний калибр из дюжины шестидюймовых пушек Кане также соответствовал всем предъявляемым требованиям — снаряд весом в два с половиной пуда мог натворить дел, и трехдюймовая броня для него не могла быть преградой. Восемь орудий устанавливались попарно в четырех башнях, прикрытых пятидюймовыми плитами — по две на каждый борт. И лишь по паре стволов размещалось ниже, на батарейной палубе между малыми башнями, и не имели прикрытия кроме бортовой обшивки. Однако адмирал Макаров уже распорядился при первых же ремонтах прикрыть их стальными листами, общей толщиной в три дюйма, и тем самым поместить пушки в импровизированных казематах. Так что артиллерия главного и среднего калибра могла и нанести, так и держать удар. А в бою это самое важное, ведь броненосцы для того строятся, и стоят многие миллионы рублей.

Однако