Кстати, Василий, которого гораздо уместнее было бы называтьпросто Васькой, кажется, не врал. Во всяком случае, он уверял, что егопрапрадедом действительно был князь Василий Шеметов, известный в начале векаегиптолог, который октябрь семнадцатого встретил на плато Гиза в составеэтнографической экспедиции Британского музея, пытавшейся отыскать описанныйСтрабоном вход в пирамиду Хеопса.

Но и входа этого легендарного не сыскалось, и въезд в Россиюбыл теперь заказан… У Шеметова, к счастью, имелся счет в Женеве: это ипозволило ему выжить, ибо на гонорары за неудавшуюся экспедицию, как и надоходы с нижегородского имения, рассчитывать уже не приходилось.

До 1919 года Шеметов прожил в Каире один, устроившись наработу в Египетский музей, а потом появились и другие русские: в основномденикинские и врангелевские офицеры и десяток штатских, для которых жизнь начужбине начиналась с английского лагеря в местечке Телль аль-Кериб, что лежалона полпути между Каиром и Исмиллией. Там Шеметов и нашел себе жену – ТанечкуСеменову, которая, похоронив расстрелянных родителей, бежала от революции изОдессы, зашив в подкладку жакетика мамины бриллианты, – и начисто забыла о нихсреди тягот бегства и жизни среди голой, песчаной, бесконечной равнины, впалаточном городке, окруженном колючей проволокой. Так что князь Шеметов несомневался, что берет за себя робкую бесприданницу. Бриллианты обнаружилисьсовершенно случайно: лет через десять подкладка ветхой жакетки вовсе истерласьдо дыр – камушки и посыпались. Пришлись они весьма кстати, превратив скромноесуществование Шеметовых в безбедное.

Потомкам тоже кое-что досталось. Рождались все большемальчики, старшего всегда называли Василием; женились только на своих, дажеесли за невестами приходилось ездить в Сирию или Турцию. На эту родовую рентужила и мать нынешнего князя Василия Шеметова, а сам он учился в колледже,подрабатывая гидом у русских туристов или просто слоняясь по Каиру, которыйзнал, как его прапрадед – свое приснопамятное имение.

Занимать даму беседой Васька считал своей непременнойобязанностью; кроме того, он желал отрекомендоваться как можно лучше, и скороМарьяна все узнала о нем, даже то, что имя своему псу он дал в честь тогосамого легендарного Китмира, о котором рассказывает Коран: этот пес принадлежалюношам, которые спасались в пещере от идолопоклонников. По воле Аллаха, ониспали триста лет, а Китмир, охраняя их, научился говорить и фактически сталчеловеком.

Конечно, Марьяна вместе с Ларисой, по подсказке Виктора,прочла что возможно о Египте перед поездкой в Каир, даже занималась языком, нов Коран, к сожалению, заглянуть не удосужилась.

С князем Васькой было очень интересно, однако Марьяна, незабывая о подозрительной татуировке на его худой, оживленно жестикулирующейруке, продолжала измышлять способы отвязаться от ненужных более провожатых.

Между тем Васька, похоже, прочел ее мысли: умолк, держалсяотчужденно. Даже Китмир больше не ластился, не падал внезапно в пыль, выставляяногу пистолетом и принимаясь яростно выгрызать зловредную блоху, не взлаивал отизбытка чувств – шел поодаль, но Марьяна чувствовала себя так, будто он ее неохранял, а стерег…

– Быть может… – вдруг нерешительно нарушил молчание князьВаська, – быть может, мадемуазель скажет мне, куда ее сопроводить, чтобы я могкак можно скорее избавить ее от моего присутствия?

Ну, знаете! Это было уж прямо по-китайски, вежливо дотошноты!

– Да брось ты, – не нашла ничего лучшего в своем словареМарьяна, – не выдумывай, я просто…

– Вы мне не доверяете, не так ли? Но почему? Pourquoi?

Бог весть зачем он заговорил по-французски, но отчего-тоименно это слово оказалось последним доводом, заставившим Марьяну признаться.

Она взяла Ваську за руку и повернула ладонь тыльной сторонойвверх:

– Из-за этого.

– Из-за этого? Но почему? Pourquoi?! – От изумления князьВаська сделался однообразен.

– Почему у вас одинаковые татуировки с тем содержателемопиекурильни и с мальчишкой, живущим на крыше? Вы принадлежите к одной шайке? Ис чего это вы все так рьяно мне помогаете?

– Русские должны держаться друг друга, – веско заявил юныйкнязь. – Так же, как и единоверцы, христиане, если они живут в стране, гдегосподствует чужая религия. Разумеется, нас никто не притесняет, но братья поТворцу на чужбине почти то же, что соотечественники, понимаете? А человек,который помогал вам, – это копт, потомок коренных египтян. Он христианин, и ятоже православный христианин. Здесь так принято, – он простер руку, – послехождения в Иерусалим оставлять этот знак: крест и дату паломничества. Толстяказовут Ани. Это древнее имя… Мы познакомились в декабре прошлого года, когдаходили с матушкой поклониться святым местам.

Марьяна шла молча, ничего не видя перед собой. Боже!..Выставить себя такой дурой! Нет, у нее мания преследования, конечно. Типичнаяпаранойя!

От стыда ее просто-таки колотило, но вот что-то теплое,пушистое, пыльное прильнуло к ее колену, и она увидела, что это голова Китмира.Bыходит, ее простили?..

– Вы с матушкой? – проронила Марьяна. – Ваша матушка живет вКаире?

– Разумеется. У нас домик в Гелиополисе, здешнем пригороде.Я давно желал вам сказать, – князь Васька взглянул на Марьяну темнымисерьезными глазами, – что самым лучшим было бы для вас переждать весь этоткошмар в нашем доме. Я не знаю, кто вас преследует: боевики из «Аль-Гамаааль-исламия», «Баухид ва зилдра» или «Аль-Джихад аль-Джедид», а может, идеткакая-то мафиозная разборка («Ого!» – мысленно отметила Марьяна), не ведаю,какие дела вершат ваши друзья, но я попытаюсь узнать все, что можно, об ихсудьбе, а вы пока поживите у нас в доме.

– Нет, – покачала головой Марьяна. – Нет, ну что вы…

– Соотечественники должны помогать друг другу, – настаивалВаська. – Моя матушка почтет за честь приютить вас!

– Нет! – вскинулась Марьяна. – У меня тоже есть понятие очести, я не могу подвергать опасности ни в чем не повинных людей!

Васька взглянул на нее с восхищением. Уж эта речь была емублизка!

Так. Понятие о чести у Марьяны есть, это они выяснили.Осталась такая малость: выяснить, почему, рourquoi, в конце концов, загорелсявесь этот сыр-бор, какие такие дела Хозяина навлекли на Марьяну все этиневероятные приключения?

* * *